в толпе, Кашеедов жаловался на бабу Капу.
– Мне надо было тебя дождаться, а то я бы с ней лишних пять минут не остался. Мне дома воспитателей не хватает! И вообще, противная у нее манера: что думает, то и говорит. Никакой, понимаешь, деликатности. Или это у всех старух так?
– Что она тебе выговаривала? – поинтересовался Басистый, посмеиваясь.
– Как всегда: «Ты здоровый мужик, да на тебе пахать можно! Как тебе не стыдно на таком месте работать?» А какое кому, собственно, дело? Любой труд почетен. А она еще и в личную жизнь лезет! «Да бедная женщина, которую угораздило тебя полюбить» и все в таком же духе.
Баба Капа умудрилась-таки слегка подпортить Кашеедову настроение, хотя вообще-то настроение у него почти всегда было хорошее. Развод был для него больной темой. На Ксюше он женился по большой любви, а уж как она-то его любила! Пылинки сдувала, слова грубого ни разу не сказала, прощала все и не требовала ничего. И Василий молодую жену на руках носил, конечно. Не жизнь была, а сказка. Мечта.
Пока не появился Он. Вот тогда и началось: каждую свободную минуту Ксюша отдавала Ему. Все свое внимание, заботу, ласку – Ему. И к Василию начала претензии предъявлять, требовать без конца чего-то, потому что Ему надо. Он – это сын. На том и расстались. Ксюша – с Ним, а Василий сам по себе, как говорится «не пришей кобыле хвост».
Друзья подошли к остановке – бетонной конструкции с деревянными грязными лавочками, переполненной пластиковыми бутылками урной и заплеванным жвачкой асфальтом. На площадке невдалеке стояли несколько автобусов – остановка была конечной. Один автобус, наконец, тронулся и подъехал к людям. Народ взял его, как крепость, приступом. Кто-то придержал Аркадия за рукав, не пуская в салон. Басистому это не понравилось – времени у него было в обрез. Он инстинктивно развернулся, намереваясь ткнуть кулаком в того, кто смеет ему мешать. Этим кем-то оказался Кашеедов.
– Да что ты делаешь! – возмутился Басистый.
– Нужно поговорить без свидетелей, – объяснил ему Василий.
– Мне в институт нужно! Времени нет даже домой забежать. Что у тебя за дело такое важное?
– Какой институт?! Ты что, забыл?
Басистый сделал удивленное лицо.
Василий распахнул болотного цвета ветровку и показал другу заветную бутылку, спрятанную во внутреннем кармане.
– Пиво? В бутылке из-под водки? Странно. Что бы это значило?
– Ты что, в самом деле ничего не помнишь? Мы же вчера «Оживин» изобрели! Пошевели извилинами!
Кашеедов был даже немного оскорблен тем, что Басистый ничего не помнил о его изобретении. Сам он не спал почти всю ночь, строя грандиозные планы, как выгоднее распорядиться открытием. Если бы он мог предположить, что Басистый страдает амнезией, то не стал бы включать его в свои планы, а нашел бы применение лекарству самостоятельно. Ну что сделано, то сделано. Да и может быть полезен в этом деле студент, человек образованный.
Басистый по-прежнему таращился на него непонимающе.
– Что за «Оживин»? Говори, не тяни.
– Смесь