помню я, помню. Лиза ещё в медпункте?
– Наверное. Сходи, проверь – снова улыбнулся физрук. Макс вышел.
Вот молодёжь, подумал Влад, имеют свободу любить кого хотят, хоть и с ограничениями, на будущее надеются, а тут вообще не понятно, есть шанс или нет. А то может и начинать не стоит. Алёна вон тоже сначала глазки строила, завлекала, квартиру ей снял, а как узнала, что физрук в школе, так сразу манатки собрала и ушла не попрощавшись.
Макс подпирал дверь медпункта. Там мать с Лизой разговаривала и его не пустили.
И чего она к ней цепляется, Лиза почти взрослая, школу закончит скоро, а та её всё пилит и пилит. Ну не хочет девчонка учиться, так не пилить надо, а заинтересовать, а ещё учитель называется. Хотя, она учитель истории, может в этом всё дело, живёт тётка прошлым, а уже 21 век на дворе. Макс вздохнул и тут же отскочил от двери – Лиза, наконец, вышла, с пластырем на лбу, но, почему-то довольная.
– А, это опять ты, ну привет, – Лизка заметила Макса. – Тоже пластырь на лоб хочешь, дверь подпирал стоял? – подколола она парня.
– Привет, Лиза. Как ты? – Макс пропустили её слова мимо ушей.
– Да нормально все, не видишь сам что-ли, пластырем обошлось.
– А как тебя угораздило?
– Любовь, мой дорогой, – весело засмеялась Лизка и умчалась на первый этаж.
Любовь? При чем тут любовь? И к кому? Не к физруку же, он старый, ему поди за сорок, если не все пятьдесят. Что она несёт? Любопытство взяло верх и Макс побежал догонять Лизку.
Они столкнулись на первом, возле раздевалки. Лиза, с курткой в руках, резко обернулась и попала в объятия Максима. Они стояли и смотрели друг на друга, пока завуч не разрушила идиллию:
– Лиза, всё в порядке? – спросила она девочку.
– Да, Наталья Семеновна, всё хорошо, спасибо. А потом вырвалась из рук Макса и убежала одеваться.
Лиза быстро шла в сторону дома. Медсестра разрешила ей уйти. Её трясло от возмущения. Опять этот Макс. Прямо преследует её. Ему что, в своём классе девчонок мало? Это даже хорошо, что её с уроков отпустили, а то сидела бы сейчас на совмещенном инязе с этим прилипалой.
Одиннадцатых классов осталось всего два, человек по 15 в каждом, и иняз, разделённый на немцев и англичан, проводили сразу у двух классов, чтобы учителя время на "три с половиной" ученика не тратили. Обе подгруппы с классов вместе хотя бы немного напоминали полный класс. Макс ожидаемо сидел за Лизой, и она прямо кожей чувствовала, что он на неё пялится. Это и льстило ей и доставляло душевный дискомфорт. Не до амуров сейчас, ей бы мать пристроить. То, что Ирина страдает, дочь видела невооружённым глазом. А когда однажды ночью ей показалось, что мать плачет в подушку, Лиза поняла, что надо что-то делать.
Как – то раз она подглядывала в дверь учительской. Шёл педсовет и ей хотелось послушать, не будут ли ругать мать за то, что Лизка часто пропускает уроки. Ругали, но не сильно. Ее внимание больше привлёк физрук, смотрящий куда угодно, только не в ту сторону, где мать сидит. Лиза натура романтичная, она сразу подумала, что физрук неровно дышит к кому-то. Посмотрев потом на