холодном космосе, ожидая очередную партию транспортных кораблей, которые стягивались к ней и днем и ночью. То, что планета обитаема, можно было судить только по этим прилетающим и покидающим планету огромным межгалактическим буксирам. Иногда, в ожидании разрешения на посадку, они выстраивались ровными шеренгами на орбите этой, практически мертвой, планеты, образуя забавные ряды очереди, словно покупатели в супермаркете.
На самой планете, слабо узнаваемая ночь, опустилась над станцией приёмки опасных грузов, погрузив практически всех ее работников, в сон. Кабинеты и переходы были непривычно пусты, а герметичные двери спален – заперты, создавая тишину всем, кто остался бодрствовать.
Длинные коридоры, одного из спальных блоков, подобно солнечным лучам, устремлялись в разные стороны из одного помещения, которое выглядело как полукруглый зал, из которого можно было пойти в любом направлении уходящих тоннелей. Впервые оказавшемуся здесь человеку, эти тоннели напомнили бы переходы метро, где-то глубоко под землей, только за место углубленных металлических рельсов – ровные бетонные стены и полы, а за место быстрых поездов – люди и роботы.
Здесь, в полукруглом зале, несли круглосуточную вахту смотрители станции, которые сменяли друг друга с наступлением новых двенадцати часов. Специально оборудованный пост, располагался возле стены, ровно посередине полукруглого помещения. Хотя, «постом» это было трудно назвать, два стола, на которых располагались компьютеры и техника, два стула, и большое количество передатчиков, раций и прочего оборудования, спрятанных в ящиках столов, необходимых для оказания помощи и экстренного информирования всех сотрудников, в случае необходимости.
Смотритель, по имени Залай, привычно дремал, на своем привычном месте, в своей привычной позе, удобно уперев колени в широкую ножку стола, а спиной прижавшись к стене. Для обычного человека, такая поза никогда не позволит ему уснуть, но Залай был опытным смотрителем, и уже не представлял себе другого времяпрепровождения, на своем ответственном участке. С виду, он продолжал стоять, слегка присев, и нес свою вахту как положено, но в действительности – дремал, что не на есть самым, нахальным образом, хотя его сон был настолько чутким и мимолетным, что даже каждое маломальское движение или самый слабый шорох, был способен разбудить его. Сейчас его дыхание было ровное, глаза закрыты, а лицо выдавала полное погружение его сознания в сладкую дрему.
Вдруг, неожиданный, еле слышимый звук чьего-то голоса, вывел его из спящего состояния. Резко проснувшись, он открыл глаза, встал в полный рост, отошел от стола, который многие годы служил ему опорой для сна, и осмотрел уходящие коридоры станции. Ничего. Абсолютно. Ни голоса, ни движения. Но только что, сквозь сон, он слышал чей-то голос, или ему это приснилось? Залай протер свои глаза руками, затем приложил свои волосы на голове. Его хмурые брови, прищуренные глаза и кривоватый рот, застывший, в такой форме, скорее от смущения, выдавали растерянность и глубокие размышления.
Если