которые были равнодушны к нему. А с другой стороны, взятая с собой еда закончилась, и ощутимо сосало под ложечкой. Альберт надеялся отыскать что-то вроде кафе с пригодным в пищу ассортиментом. В обычном мире кафе становились большой редкостью. Люди почти перестали выходить из дома. Их устраивали виртуальные заведения, радовали созданные программой фееричные развлечения, все возможные коммуникации, дружба, ссоры, любовь, совместный отдых, спорт и родственные отношения происходили без личного контакта. Учились в школе все из дома, дальнейшее образование проходило в том же кресле. Дальше у многих работа – не вылезая из кресла. Некоторые заводили детей, сидя в кресле и не зная настоящего образа собственной супруги – их матери. Что говорить о кафе? Они были не нужны и сохранились лишь в отелях, а также маленьких городах и посёлках, где люди чуть более старомодны, где аккуратные белые домики и красивые палисадники. Ожидать кафе в городе машин не приходилось тем более. Но как-то люди должны были питаться. Это надлежало выяснить в первую очередь.
Альберт подозревал, что люди, жившие в Машинополисе, не отличались общительностью и дружелюбием. Ведь были у них какие-то, уж точно не одобряемые обществом, причины тут поселиться. Он вглядывался в праздно шатавшихся по улице жителей района. Роботы узнавались сразу, некоторые, впрочем, труднее: по их реакции на Альберта и всё-таки неуловимого отличия их мимики. Один робот, второй, третий – он проходил мимо, не находя в них потенциального собеседника. Хотя это было очевидно иррационально, ведь внешность робота никак не могла выказать его характера, если можно говорить о характере, когда речь о роботах. Но говорить надлежало именно с роботом, от которого можно ожидать простодушия, в отличие от человека, который, скорее, откажется общаться, а то и предпримет что-то, чтобы выдворить незваного гостя вон из Машинополиса. Наконец, один из роботов приглянулся ему.
– Здравствуйте! – начал Альберт. – Я не отвлеку вас, если мы немного поговорим?
Робот посмотрел на него совсем как человек, долгим взглядом. Казалось, сейчас губы должны разойтись в улыбке или, наоборот, согнуться в дужку. Но никаких эмоций, за исключением этого многозначительного взгляда.
– Здравствуйте! – произнёс робот, выдержав паузу. – Пожалуйста, говорите предельно ясно, общаясь со мной. Смысл вашего вопроса мне не понятен.
Робот оказался не большого ума, тем более или даже для робота. Это был, без сомненья, искусственный организм третьего типа. Ведь искусственные организмы первых двух типов должны были быть в непрерывной связи как друг с другом, так и с объединённым искусственным интеллектом, их разум был двояк: индивидуален и вместе с тем глобально един. А глобальный разум, конечно же, знал все языки, вместе с особенностями их употребления, идиомами, диалектами и арго. Но тут, насколько помнил Альберт, в его словах не было ничего,