Я не верю.
– Нельсон признался мне, и всячески умолял простить его, но я не желаю, чтобы такой, как он, воспитывал тебя! Я не вынесу, если ты вырастишь таким же… – мама заплакала, вцепившись в мою футболку.
Мне было страшно от этих жутких, внезапных перемен, что ворвались в нашу жизнь. Терзаемая печалью, мама находила утешение во мне – своём преданном и заботливом сыне. Материнские слёзы разрывали сердце, и мне самому хотелось рыдать! Только я держался. «Ей необходимо отвлечься» – подумал я, предложив прогуляться.
– Ох, Дэвид – печально вздохнула мама. – Прости, но я никуда не пойду … – с этими словами она отстранилась, и ушла наверх, в супружескую спальню, где впредь будет спать одна.
Именно сейчас в нашей семье наступил переломленный момент – это ужасно, ведь перелом случился там, где всё было крепко и надёжно. Отношения родителей всегда казались мне тёплыми. Я видел, как они купались в море любви, но это море, по вине отца, слишком быстро превратилось в лужу. Я был озлоблен на него, хоть и чувствовал, что он по-прежнему любит меня.
В камине потрескивали дрова. Расположившись на большом синем диване в гостиной, я никак не мог прийти в себя. Прошло уже пару дней с тех пор, как я узнал правду. Кажется, новость была подана чересчур резко и слишком не вовремя. Я попросту не выдержал. Сказать по секрету, я ревел ночью, как девчонка! В мире слишком много несправедливости и боли, и чтобы она не съела тебя целиком, нужно стараться не зацикливаться на ней, но в этот раз я не смог. Меня трясло, бросало в жар, а затем в холод. Мысли метались, я вжимал подушку в лицо, чтобы мама ничего не услышала. Стискивая зубы, пару раз случайно кусал внутреннюю сторону щеки, и от этой дополнительной боли мне становилось ещё хуже.
Стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Внутреннее чутьё подсказывало – это точно не мама. Вряд-ли кто-то из знакомых соизволит нагрянуть в дом, без моего разрешения. Пришёл отец – я чувствовал. Преодолевая боязнь увидеть его снова, я повернул замок.
– Сынок! – радостно воскликнул он, будто бы ничего не произошло. – Я так рад видеть тебя – отец обнял меня. Преодолевая неприязнь, я позволил сделать это.
Его попытки вернуть прежние отношения, стали казаться противными, но я не мог этого принять. Меня всегда учили уважать того, кто подарил жизнь, просто в последнее время я не хотел считать Нельсона Баркера своим отцом. Он был для меня предателем.
– Как поживаешь? – с чего это я вдруг решил, что мне интересно, как он поживает? Отец сразу заметил перемену в моём печальном лице, только я открыть дверь. Теперь злая сосредоточенность вперемешку со скрытым страхом, будто залитая бетоном, не смела превратиться во что-то иное.
– Остановился у Рейнарда. Вместе чиним старую развалюху… как никак, лучшие друзья детства.
Да… не удивительно, что отец пошёл к нему. В детстве я очень часто наблюдал одну и ту же картину: Макбрайд сидел на нашем крыльце, наклонившись на подвесную скамейку. Покачиваясь,