поняла сразу, что ты собираешься меня ограбить?
– Бог с вами.
– История про букву не прокатила, ясно? Ты ее мог нарисовать и с улицы – у меня первый этаж, умник!
Олег вытаращил глаза. «Ну и дурак я! Правда ведь, там невысоко!»
– А теперь еще фокус с бумагой! Тянешь время! Только брать у меня нечего! Пошел вон!
– Спасибо вам огромное, но я не додумался…
– Обнаглели совсем, – женщина бешено захлопнула за Олегом дверь.
Олег вышел на улицу. Буква смотрелась чудесно. Ультрамарин переливался в тусклом вечернем солнце. Олег развернул кусок белого ватмана и накрепко заклеил букву скотчем. Боковым зрением он видел, что сквозь грязное стекло за ним пристально наблюдает художница, глубоко затягиваясь сигаретой.
Квартира вторая
Олегу надо было рисовать по две буквы каждый день, а в последние два дня – по три буквы. Так он успел бы ко дню рождения сделать надпись «Полина, я тебя люблю». В доме как раз было шестнадцать этажей. У каждого хозяина Олег намеревался взять номер телефона, чтобы в день икс позвонить всем и попросить снять с букв маскировочную бумагу.
Каждый вечер у Олега было ровно полтора часа – с тех пор, когда он освобождался после работы, и до прихода домой Полины. Ведь она могла заметить его акробатические и художественные этюды в окнах дома напротив, и сюрприза бы не получилось.
Звоня в квартиру на втором этаже, Олег уже был не так уверен и воодушевлен. Встреча с грозной художницей поубавила энтузиазма.
Дверь отворила приятная женщина с младенцем на руках. Второй младенец, постарше, цеплялся за ее ноги. Из глубины квартиры доносился крик третьего младенца. Также был слышен шум стиральной машинки, тяжелая музыка и еще какой-то жужжащий раздражающий звук, природу которого Олег никак не мог установить. Но пришла пора заготовленной фразы.
– Здравствуйте! У меня к вам необычная просьба. Я хочу сделать для своей любимой девушки надпись на вашем доме – он как раз виден из ее окна. Для этого мне нужно нарисовать снаружи букву на вашем балконе. Можно? Эта краска очень легко смывается, я потом все уберу.
Вдруг женщина переменилась в лице и убежала с криком: «Паша, молоко!» Ко всем звукам громкой квартиры присоединилось шипение убегающего молока. Тут же появился запах горелого. Ребенок, который держался за мамины ноги, остался в коридоре и с интересом смотрел на Олега. Из комнаты выбежал отец семейства в трусах, держа на руках орущего мальчика лет трех.
– Маша, я забыл про молоко! Гриша, не сиди на полу. Виталя, ты сделал уроки? Петя, убери наконец железную дорогу!
«А, этот раздражающий звук – железная дорога. Точно, у меня была такая в детстве», – догадался Олег.
Мужчина увидел Олега в дверях. Мальчик на руках тут же замолчал.
Олег поспешил объясниться, но его речь прервал грохот в комнате. Мужчина кинулся туда. Олега начало мутить. Он решил, что если войдет в квартиру, то дело, возможно, пойдет быстрее.
Из комнаты показалась лохматая голова прыщавого подростка – Олег понял, что именно он слушал музыку, так