кабинет следователя вошел доктор. Он подошел к Жук, пощупал его пульс, и сказал:
– Мертв.
Но тут Жук очнулся. Он снова был жив. Он огляделся и, не понимая вообще, что с ним произошло, спросил у следователя.
– Что случилось?
Врач ответил.
– Вы были мертвы?
Жук удивился.
– Мертв? Сколько?
Следователь ответил.
– Примерно пятнадцать минут.
Доктор поинтересовался:
– Что Вы почувствовали перед тем как отключиться?
– Меня как будто душили, – сказал Жук. – А потом – провал в памяти. – Он сделал паузу. – Ничего не помню, хоть убей.
– Ясно, – сказал доктор. – Считаю, что на сегодня хватит. – Он обратился к следователю: – Вы не возражаете?
– Нет.
– А Вы?
– Что ж, – согласился Жук, – я согласен с Вами.
У окна стояла девочка в голубом платьице. Она наблюдала за происходящим и видела, что все кончено. Жук понесет наказание за то, что он сделал с ней. Свою дочь обрек на страдание. Ради славы, признания и богатства.
Алиса была довольна тем, что она сделала. Она обрела покой. Покой в новом теле. Теле ребенка Алисы, дочери Наира и Жени.
Что касается других героев этой истории, то они были счастливы. Счастливы, каждый по-своему.
Козлов ничуть не раскаялся в содеянном. Он на судебном процессе вел себя неподобающе, и поэтому, чтобы успокоить его, суд был вынужден вызвать подмогу, ОМОН.
Что касается Шуры и Ивана Федоровича Козлова, то их судили и приговорили к пяти годам лишения свободы обоих. Мне говорили, что Шура во время вынесения приговора ничуть не раскаялась в содеянном. Она только жалела, что пошла на это преступление лишь только из-за того, что желала того, что она не могла себе позволить. Она так и не получила своего. Лишь тюремные нары и баланду. Когда дело было, наконец, закрыто, а Шура сидела в камере и ждала отправления в Лефортово, к ней пришел следователь и поинтересовался:
– Скажи, почему Мария выбрала именно тебя, а некого другого?
На что Шура ответила:
– Я единственная среди ее знакомых оказалась транссексуалом, – сказала она и добавила: – Наверное, так она думала. Подумайте сами: кто будет искать убийцу-мужчину, если он – женщина. И наоборот.
Да, в этом Шура была права, и следователь знал это.
– Но можно просто было переодеться женщиной? Почему она не нашла такого человека?
Шура тут же ответила:
– Согласитесь, носить женское платье с утра до вечера и одевать его на какое-то время – совсем не одно и то же. – Она сделала паузу. Казалось, что она о чем-то жалеет, о том, что знала только она одна. Одна Шура, и больше никто. Она спросила: – Скажите, Вы надели бы женское платье?
Следователь удивился.
– Я? Да ни за что на свете. Я ношу только мужское платье.
Шура сказала:
– Вот видите, не надели. Не надели, потому что Вы без всяких там фантазий. Но такие, как мы, любим то, что хотим, и больше ничего. «Я захотел