Амиций с дружком исчезли, Пертинакс вновь стал созерцать Рим из окна. Он вспомнил, что сенаторы как-то рассказывали ему о совершенно безумном проекте императора Калигулы по постройке воздушного моста от дворца Тиберия к Капитолию. Какие траты! При мысли о миллионах бездарно потраченных сестерциев как в далеком прошлом, так и при Коммоде у Пертинакса сжималось сердце.
Храмы, термы, театры, дороги, рынки – важные и необходимые постройки, на которые не то что не жалко, обязательно надо тратить деньги. Но, хвала богам, предыдущие императоры все в Риме уже построили до него – думал Пертинакс. Ему не надо будет вкладывать в строительство государственные средства. Зрелища в амфитеатре несут огромные траты – значит, следует их резко сократить, приурочив только к самым крупным праздникам. Почти весь холм Палатин уже застроен дворцами – еще одна бездонная статья трат отклонена. Однако наверняка есть много зданий, нуждающихся в ремонте, как Форум Мира, а ремонт подчас дороже строительства. Пертинакс поморщился. Надо поручить городскому префекту, а по совместительству императорскому тестю, подать ему весь перечень общественных зданий, нуждающихся в подновлении.
Пертинакс увидел Амиция, бежавшего мимо храма Кастора и Поллукса и оглядывавшегося на дворец – не смотрит ли за ним из окна император. Император смотрел, и потому смотритель дворца припустился сильнее, крепче сжимая в руках драгоценности. Четыре вооруженных раба следовали за ним в качестве охраны. Амиций скрылся за углом храма, и дальнейший его путь до эрария был не виден, так как мешала крыша базилики Юлия. Вообще следовало бы проследить, точно ли он отнесет драгоценности в казну и в каком количестве. Но Пертинакс решил, что это слишком мелочно – посылать за ним соглядатаев, достаточно будет потом узнать у хранителя казны. Амиция обуял страх, и он не посмеет утаить драгоценности. Слишком жив еще в памяти римлян Коммод, и пока его жестокий образ переносится также на нового императора, ведь никто еще не знает, чего ожидать от Пертинакса. Император предполагал, что браслеты и перстни такой художественной отделки и с камнями безупречной чистоты и редкости могут стоить как жалованье целого легиона, и потому считал, что их потери для Амиция будет достаточно. Крутых мер по конфискации имущества, как это практиковали такие деспоты, как Калигула, Нерон, Домициан, он не хотел. Народ должен видеть только благо в смене императорской власти.
Даже бывшие дружки Коммода – порочные и наглые сластолюбцы, кормившиеся за счет императора, обиравшие не только плебс, но даже сенаторов и всадников, имевшие огромные поместья по всей Италии и за ее пределами, были пощажены Пертинаксом. Конечно, только те, чьи жизни до этого случайно пощадил народный гнев. Всех выживших дружков Коммода император выгнал из Рима, конфисковав все их земли и виллы. Кое-что бывшие фавориты сохранили за собой, но это были такие крохи по сравнению с тем, чем они владели раньше, что не приходилось сомневаться – справедливость восторжествовала.
На Вектилианской вилле Коммода был устроен