у входа, и уехали. Встреча с Хозяином состоялась через полчаса. Драма отослал водителя перекусить, велел Максу пересесть вперед, и не оглядываться, сам исчез. Несколько минут он провел в ожидании, наконец, дверка за спиной открылась.
– Не оборачивайся, – предупредил чей-то суровый голос.
Макс промолчал, чего ерепениться. На заднее сиденье кто-то сел, дверка захлопнулась, он не шевелился. За спиной слышалось мерное дыхание. Человек, устроивший ему проверку, не спешил начинать разговор. Что-то не так? Молчание затягивалось, на лбу Макса выступила испарина. Пот скапливался в бровях, глаза щипало, а незнакомец продолжал испытывать его терпение. Сопляка нашли, мальчика для битья? И тут сообразил, это тоже проверка. На лояльность, как сказали бы в Комитете. Вербовали однажды, и тоже мариновали. Ничего не вышло, не сломали, а что теперь?.. Наконец, сопение прекратилось, и совсем другой голос, не который дверь открыл, сказал:
– Здравствуй, Макс, – голос не строгий. Высокий, чуть дребезжащий. Таким разговаривают пожилые люди, уверенные, что их внимательно слушают. Они как бы изображают немощь, самые опасные люди. Им рисоваться не надо, строгость изображать, кричать или воспитывать, зачем. Для этого подчиненные есть. Они шутить любят, по душам поговорить, а потом приговор подпишут. Нет, Макс дураком не был. Со слухом у него полный порядок. И он тоже выдержал паузу.
– Привет, – буркнул он в ответ, решив не очень-то заискивать.
Голос чуть удивился, не ожидал ответной твердости.
– Что же ты, Макс, моих ребят покалечил? Одного «Скорая» увезла.
– Фуфло ваши ребята.
– Драться умеешь, – задумчиво размышлял голос. – Вроде не дурак. Терпение имеется. Тогда зачем картежникам карты спутал? Жадность фраера сгубила. Так?
– Другая причина.
– Какая?
– Я не один, у меня команда. Была. Требовалось дело, не из-за денег. Уважение, авторитет. Без этого нет команды. Духа нет.
– Значит, лидер? – смешок за спиной. – И где твоя команда. Карасей в пруду кормит? Это не авторитет, Макс. Это колосс на ножках. Если не сойдемся, что делать будешь?
Опять пауза. И что ответить? Все очевидно. Дальше ничего не будет, дальше смерть. Против системы не попрешь, даже убей Шипилова, конец предрешен. Ждет, что он начнет молить, просить, унижаться? Да пошел он. Макс начал злиться.
– Не твое дело, дорогуша. Нет так нет.
– Не хами. Обращайся на «вы». И мне до всего есть дело. Если спрашиваю, значит, есть причины.
Макс мысленно обрадовался. Голос его воспитывал, проверки окончены. Это главное! Он достал носовой платок и, не делая резких движений, промокнул лоб, затем вытер влажную под воротником шею. Костюм чертов. Рубашка синтетическая. Недооценил его Хозяин, слишком умным быть тоже не следует. Пусть думает, что он волнуется, впрочем, так и есть.
– Извините. Я ждал делового разговора, а вы активистов натравили. Теперь мозги парите. Будет разговор или решить не можете?
– Будет