понял, о деле сегодня не говорим. Хорошо работаешь. Видно сразу, грамотные были специалисты – научили. Раз все знаешь, давай не чокаясь помянем. Ровно двадцать дет назад я лично человек семь положил, шесть из пулемета, одного из табельного. Эх… Земля пухом!!! – прилично захмелев сказал Смирнов.
– Земля пухом! – поддержал Вишневский. Выпили не чокаясь.
– Товарищ полковник! Браво! Вы именно тот, кто нам нужен. Сегодня точно не о делах. Давайте лучше посидим еще, водки и закуски много, а вы расскажите что-нибудь из своего прошлого, – почти искренне озвучил идею Олег.
– Что ж, можно и посидеть. И еще давай на «ты», я люблю по-простому, – предложил Петрович.
На эстраде сменялись мелодии и ритмы, официанты обслуживали гостей. Двое разных по возрасту мужчин сидели за столиком, оба толком пока не понимали, что их сейчас, кроме застолья, объединяет. Петрович не без удовольствия рассказывал, как он служил в органах, намеренно не упуская самых, пожалуй, «закрытых» подробностей. Олег внимательно слушал, изредка вставляя некоторые фразы, показывая собеседнику свою осведомленность и компетентность.
– Хочешь, я расскажу тебе, что там было в Новочеркасске двадцать лет назад? – почти шепотом неожиданно спросил Вишневского почти уже пьяный Дмитрий Петрович.
– Наверное, не стоит, все же государственная тайна. Но жуть как интересно, – наигранно ответил Олег.
– Государственная тайна – это для них, – Смирнов, широко размахнувшись, показал рукой на посетителей ресторана. – А для тебя все это ерунда!!! В общем, слушай: когда в Новочеркасске на заводе все закрутилось, забастовка, беспорядки, представляешь, главного инженера в топке паровоза хотели сжечь, еле спасли. А в городе людей накрутили сильно, очень сильно, провокаторы были и наши, и из-за границы, это точно. После этого по МВД и по Комитету начали собирать людей, которые в случае чего сопли жевать не станут и выполнят любой приказ. В число этих людей попал я, по возрасту и по званию я был старше всех, мне только майора дали. В общем, собрали нас и сказали, что в одном городе на юге ситуация сильно накалилась и, возможно, придется стрелять, и стрелять по безоружным людям, и если это не сделать, последствия могут быть непредсказуемые. Сказали спокойно, без идеологии и всякого такого, кто говорил – не скажу никогда и никому. Всем дали расписаться в подписке о неразглашении, – Смирнов заулыбался. – Посадили в самолет, в самолете раздали оружие – снайперские винтовки и пулемет. А в аэропорту Ростова прямо к самолету привезли пустые футляры из-под музыкальных инструментов – гитары, виолончели и т. п. Туда мы все «игрушки» положили и вышли из самолета как военные музыканты, сели в автобус и поехали в Новочеркасск. Приехали туда вечером уже темно, два наших полковника быстро объяснили что к чему, поели и до двух ночи обустроили позиции для стрельбы на чердаках горкома и на домах, что по сторонам. Утром сказали, что стрелять придется точно, вояки не хотят вставать, хотят быть святее всех святых, а просто так толпу такую не разгонишь. В десять утра принесли ящик коньяка, мы его быстро прикончили.