так делает? Ну, всякое плохое… – спросила я однажды маму.
Она помолчала и после паузы ответила:
– А если и делают, тебе от этого что, лучше?
– Ну, не знаю. По крайней мере, было бы не так одиноко.
Мне хотелось, чтобы она ответила: «Ты не одинока, дорогая. У тебя есть я». Но мама никогда ничего такого не говорила. Она никогда не называла меня «дорогая» и всегда говорила только то, в чем была уверена на сто процентов.
Про таких, как я, я узнавала только в библиотеке. Великаны, тролли, ведьмы, вурдалаки, вампиры. Минотавр. Я вполне годилась на роль ужасного монстра из какой-нибудь древнегреческой легенды. Вроде истории про Хроноса, который боялся, что его свергнет его ребенок, и потому пожирал всех своих детей.
Пожирал. Из-за этого слова я боялась Дня благодарения. Однажды учительница в четвертом классе сказала, что я «пожираю» книги, а мама так расстроилась, что сделала вид, будто ей плохо, и ушла с родительского собрания. Но, может, она и не делала вид. Она никогда не читала мне сказок на ночь, и я понимала почему.
В любой школе моим любимым местом была библиотека. Мама не хотела покупать мне книгу «Большой и добрый великан», и я читала ее на переменах, но Роальд Даль разочаровал меня. Героиня так никого и не съела, а злодеи-великаны получили по заслугам.
Ну а чего я ожидала? Такие, как я, никогда не побеждают.
Я усердно искала истории, похожие на мою, и собирала вырезки в блокноте. Копировала отрывки, иногда все рассказы целиком, с картинками. «Сатурн, пожирающий своего сына». Гойя. Примерно 1820 год. Соуни Бин, глава целого клана каннибалов, живших на побережье Шотландии. Я пряталась в самых дальних уголках библиотеки, чтобы меня не обнаружили и не спросили, что я там делаю. «Живой или мертвый, все кости его соберу. Отправлю на мельницу и хлеб испеку».
Добравшись до Эдгартауна, я зашла в Макдоналдс и спросила у девушки за стойкой, где находится нужная мне улица. Когда я добралась до своих «бабушки и дедушки», если так можно их называть, уже смеркалось.
Они жили в типичном доме 1950-х, в пригороде, с трех сторон его окружали такие же однотипные дома. У меня сжалось сердце при виде нашей машины, стоявшей за синим «Кадиллаком», принадлежавшим, по всей видимости, нашему дедушке. Дождавшись темноты, я обошла квартал и перелезла через соседский забор. Если меня поймают, то пусть лучше это будут незнакомые люди.
По моим расчетам, кухня должна была находиться в задней части дома, поэтому я прижалась к забору и заглянула в окно. Люди думают, что, открывая окна и распахивая занавески, они получают «красивый вид» из окна. На самом деле так лучше подглядывать за теми, кто находится внутри. Получается своего рода окно-картина. Особенно в темноте, когда внутри зажигают свет и рассаживаются за столом – это все равно что смотреть сериал по телевизору.
Мама поставила на стол миску с салатом, а ее отец налил ей бокал вина. Дедушку с бабушкой было плохо видно, потому что дедушка сидел к окну спиной, а бабушка сидела как раз напротив него. Но маму я видела как