русские провели у своих новых друзей, и, если бы не мудреное врачевание бабки Улгена, молодой тунгус не выжил бы, а Федор остался бы изуродованным до неузнаваемости. По весне, когда стаял снег, русские ушли из стойбища, чтобы вернуться к промыслу. Улген пошел с ними. За спасение своей жизни он хотел отблагодарить друзей и собирался показать им богатое золотоносное месторождение.
…Изречение «мир тесен» было Хворостинину и Данилову известно. Даже на приисках, затерянных в тайге, приходилось им встречать знакомцев: так, Хворостинин повидался с двумя каторжными, известными ему по пересыльной тюрьме в Иркутске, а Данилов едва избежал встречи с приятелем из Енисейска. Словом, они не слишком удивились, когда в бескрайней тайге чуть ли не нос к носу столкнулись с Митрием Похваловым. Случилось это у солонцов[41], где Хворостинин, Данилов и Улген подстерегли лося и пополнили свой запас продовольствия.
Вспомнив, как вместе с Похваловым когда-то гнули спину над промывочными лотками на Голубевском прииске на берегу Актолика, друзья поначалу даже обрадовались встрече. Похвалов рассказал, что тоже подался в вольные старатели, но перезимовал в русской деревне, через которую шла почта на Енисейск, поэтому был осведомлен о новостях что сибирских, что уральских, что российских. Новостям этим могло уже исполниться месяца три, если не полгода, но все равно Хворостинин и Данилов слушали знакомца развесив уши, а он знай подливал им да тунгусу жгучей хэкухи, которой у него оказался немалый запас. Хэкухой тунгусы называли самогонку, которую по русским деревням и зимовьям гнали из всего, что под руку попадется, чуть ли не из коры древесной.
Улген и Василий Петрович скоро сомлели и уснули. Данилов же пил мало, да и вообще он был крепок, против любой хэкухи, даже кедровой, мог устоять – если не заливать горло до самых ушей, конечно. Но делал вид, что уже лыка не вяжет, потому что заметил: Похвалов-то почти не пьет. Что-то в этой пирушке было нечисто!..
А Похвалов счел, что теперь из молодого старателя можно веревки вить, и начал выспрашивать, не рассказывал ли тунгус своим спутникам о знаменитой Алтана бай[42], на вершине которой, по слухам, находились баснословные залежи золота.
Теперь Данилов смекнул, какое месторождение хотел им показать Улген. Воистину по-царски мечтал он наградить друзей за свое спасение! Однако Похвалову Федор, конечно, ничего об этом не сказал – только пробормотал, нарочно заплетаясь языком, мол, ничего такого не слыхал.
– Небось плохо спрашивал, – ухмыльнулся Похвалов. – Про Алтана бай все инородцы знают. Туда один раз только сходить – и на всю жизнь можно разбогатеть. Еще и детям с внуками достанется.
– А ты это откуда знаешь? – спросил Федор. – Точно это не басни?
– Перед смертью, знаешь ли, басни уже не плетут, – ухмыльнулся Похвалов. – Тунгус один мне поведал про Алтана бай. Все толком обсказал – залежи там несметные. Жаль – помер не в час, не успел тропу заветную указать.
– А с чего