железной двери и с усилием открыла её. За дверью находился просторный тронный зал.
Со стороны двери, откуда вышла Мигами, было возвышение, посреди которого величественно стоял каменный трон, покрытый густым мехом крупного животного. Эта платформа была отделена от пола тринадцатью широкими ступенями и выделялась не только своей чистотой, но и опоясывающим трон фактурным рисунком, в котором бросалось в глаза широкое кольцо с небольшими волнами, расходящимися в разные стороны. Что означал этот рисунок, и почему его сделали фактурным, Мигами не знала, да и не пыталась никогда узнать. Она вообще не любила появляться здесь, потому что серые и мрачные стены тронного зала постоянно навевали на неё тоску и уныние. Единственным, что хоть как-то разбавляло эту безрадостную картину, было роскошное полотно, висевшее на стене позади трона. На картине был изображён действующий повелитель приспешников Тьмы Тенебрис, поражающий своих врагов огромным двуручным мечом.
Но серые стены были не единственной причиной её нелюбви к этому залу. Больше всего она пугалась тёмного непроглядного потолка, который был настолько высоким, что у Мигами в детстве создавалось ощущение его отсутствия, как будто сверху на неё смотрит безоблачное тёмное небо, грозно нависающее над замком и пытающееся раздавить её своей устрашающей тяжестью. Каждый раз это ощущение вызывало у маленькой девочки приступ головокружения и тошноты. Единственное, что приводило её в чувство и убеждало в том, что над головой не небо, а всего лишь каменные плиты потолка, была свисавшая на огромных цепях объёмная люстра с чёрными горящими свечами. Вернее сказать, люстр было три, но именно самая первая выводила её из шока.
Но если маленькая Мигами отделывалась минутным страхом перед нависающим тёмным потолком, то вот зомби, прислуге, приходилось куда сложнее. По несколько раз в месяц они были вынуждены подниматься на специальные пятиметровые стремянки, опасно пошатывающиеся и норовящие упасть при любом неосторожном движении, чтобы смахнуть с застаревших светильников пыль и многочисленных пауков, пригревшихся среди незатухающих свечей и растянувших там свои паутины. Немало из этих незадачливых зомби в итоге попадало с тех стремянок, ломая кости и лишаясь конечностей. Вот только что им, этой нежити! Встанут, подберут отпавшие части тела, вправят сломанные кости и вот, глядишь, уже вновь взбираются на верхотуру, проклиная свою неблагодарную работу…
Вбежав в зал, Мигами, как и в детстве, ощутила нахлынувшее на неё неприятное чувство. А множество движущихся теней от колыхавшихся огоньков свечей только усилило его. Но девушка лишь на миг поддалась этой слабости, слегка замедлив шаг, и уже через секунду, словно забыв о столь привычном дискомфорте, вновь устремилась вперёд.
Обогнув трон и спустившись по ступеням вниз, Мигами направилась в сторону открытой двери балкона и почти сразу увидела крупную фигуру своего отца, одетого в длинный чёрный плащ. Тенебрис стоял, словно статуя, и смотрел на приближающуюся дочь. Его лицо было застывшим и серьёзным.
– Отец! –