больно, это я тебе обещаю. На вкус любой из этих вариантов как вода. Так что выпив, ты не будешь знать, что именно. Полчаса точно. Знать буду только я. И не думай, что в черном стакане смерть, а в белом правда. Хотя выбирать тебе.
Брэт быстро выпил из чёрного и направился к двери, попутно пнув ногой какой-то металлический бак.
Джон усмехнулся. Видеть, как противник нервничает, теряет контроль над ситуацией – это так умиротворяет.
Рите показалось, что Брэт вошёл не в комнату, в которой они сидели, а куда-то очень глубоко, прямо в душу. И было не понятно, приятно это или не очень.
Джон жестом радушного хозяина показал на стул, стоявший по другую сторону стола, напротив девушки. Агент сел. Просто идти по течению сейчас, реагировать по обстоятельствам.
– Поздравляю. Я рад, что ты здесь. Думаю, вам обоим есть, о чём поговорить на прощание. У каждого из вас есть тайны, которые вы зарыли так глубоко, что даже почти сами себя убедили, что их нет.
– Ты о чём?
Оскорбления, унижения, торжество победы, пытки – Брэт ожидал чего-то подобно. Но к такому психологическому повороту оказался не готов.
И, конечно, это было замечено.
– Вот с тебя и начнём.
Лицо Джона, который сел посередине двух напрягшихся будущих собеседников, стало сосредоточенным. Ни злости, ни ненависти.
– В чём ты никогда не признаешься. Помнишь этот вопрос?
Только не это…
– Давай, скажи ей. Другого времени у тебя не будет.
– Нет.
– Сыворотка могла ещё не подействовать. Это если ты выпил – её. Будем ждать или ты начнёшь?
Агент сжал зубы. Тяжёлая тема. С ней он просыпался и засыпал уже много лет.
– Я помогу. Ты до сих пор жалеешь, что не попытался спасти родителей в той аварии. Я прав?
– Да…
– Рита, ты никогда не думала, почему он держит дистанцию с тобой?
– Причем тут это? – возмутился Брэт.
– Джон, о чём ты говоришь? – Рите тоже был неприятен данный разговор.
Мужчина почувствовал себя пастором, который находится между двух исповедей.
– Брэт, ты ведь логически понимаешь, что тогда был ещё ребёнком. И помочь родителям не мог. Ты спас того, кого был в состоянии дотащить. Вы не пробовали сложить два и два? У Риты погибла мама. Автокатастрофа. У тебя оба родителя. Автокатастрофа. Ты спас девочку. Она была без сознания. Поэтому ты её видел, а она тебя – нет. Когда ты пришёл к нам в школу, ты её узнал. Но так и не выдал себя. До сих пор. Скажи ей теперь в лицо – почему.
Рита, казалось, перестала дышать. Вся картинка мира, всё её детство перестраивалось заново. В голове был кавардак.
– Потому что я винил тебя, – агент нашёл в себе смелость посмотреть на этой фразе в глаза девушки. – Я знаю, что это глупо, и что ты не виновата. Никто не виноват. Но я ничего не могу с собой поделать. Прости…
Кавардак накрылся каким-то мягким и липким туманом. Не понятно, что сказать в ответ, как реагировать. Что делать. Как быть.
– Ну,