– обвинения её в том, что именно Рита позвала маму с собой в тот день. Было тяжело и больно такое слушать, но деваться ведь некуда.
Джон оказался милым. До этого она не особо его знала. И даже подумала, что, наверное, будет неплохо выйти за него замуж и уйти от отца. Уйти от этих попоек и унижений. Поэтому фраза о том, что мальчик станет её женихом, была воспринята как спасение. Она согласилась на такое предложение. Но всё же для неё это тоже была игра.
И где-то так и оставалось. Пока не появился на горизонте Брэт.
Она помнит тот момент, когда пришел новый Кай. Рита была на сцене, репетиция уже началась. Режиссёр остановил процесс и позвал мальчика на сцену. И вот когда он поднимался к ней, что-то внутри отозвалось. Она вдруг увидела взрослого, сильного, надежного мужчину, который будет защищать её от всего – любой ценой. Даже не задумываясь о её величине. Девочка понимала, что видит это в своём воображении, но оно так запало в сердце. И Джон сразу отошёл на второй план. Вот тогда он и начал приставать. Играючи, но это всё равно было неприятно.
Возле класса истории он снова прижал к стене
– Мы можем поговорить?
– Да, говори.
– Не здесь. Давай зайдем туда, – он распахнул дверь в класс и гостеприимно указал рукой. Там никого не было.
Девочка зашла. Он закрыл дверь на ключ.
– Не хочу, чтобы отвлекали, – объяснил мальчик.
Они сели почему-то на заднюю парту.
– Тебе нравится Брэт?
– Ну, он милый, – как можно больше равнодушия было вложено в эти слова. – И мы репетируем…
– Я знаю, – перебил Джон. – Я знаю, как ты на него смотришь. Но ты дала согласие. Ты принадлежишь мне.
– Это же не по-настоящему.
– Ах, вот как ты раздаешь обещания.
Зазвонил телефон Риты. Она посмотрела, кто. Брэт. Мальчик это увидел, глаза его загорелись.
– Отдай, – он забрал телефон и выключил на нём звук. – Он даже сейчас влез. Что ты в нём нашла? Любишь голубоглазых красавчиков? Ему двенадцать лет. Он даже не может оценить твои формы. А мне пятнадцать, я могу!
Джон встал прямо над девочкой, запустил руки ей в волосы и оттянул голову назад. Глаза цвета острой стали, холодной, серой, безжалостной. Рита вздрогнула и замерла. Ужас отключил тело, оно как будто не могло двигаться.
Брэт подошёл к учителю и озвучил своё беспокойство по поводу того, что может быть в классе истории. Но ему ответили, что не надо создавать панику, где её нет, и отправили обратно в зал. Тревога в мальчике нарастала.
Джон свободной рукой полез под блузку.
– Ты моя. И это тоже принадлежит мне!
Слёзы текли по щекам девочки. Она не могла шевелиться. Крики отца всегда так на неё действовали и укрощали любые попытки к сопротивлению. В конце концов, она разучилась это делать.
– Не надо, – слова с хрипом вырвались наружу.
– Надо. Пора уже.
Игра в футбол была в самом разгаре. Что-то внутри щёлкнуло,