ни возьмись, выбежал черный паучок Олег, местный браконьер. Увидев своего соседа по улице, восьмилапый забурчал:
– Толик, Толик. Ну сколько можно повторять, если выводишь свою дворнягу погулять, то сади её на поводок. А ты что? Э-эх, – безнадёжно вздохнул паук, – опять эта малявка мою паутину дёргает, заставляя меня старичка свои больные суставы трясти.
– Что вы трогаете меня, Олег Никифорович, не видите что-ли, я в печали!?
– В какой такой печали, что этакого у тебя могло произойти? Рассказывай, давай.
– Да чем уж мне помочь, жизнь тлен и нет в ней смысла.
– Я за свои 187 дней жизни много повидал. Даже твой дед ко мне за советом приходил, так что кто-кто, а я помочь могу.
– Ну, давайте попробуем, – смирившись, начал прусак, – понимаете, я каждый божий день ем противную картонку. По праздникам, если повезёт, может достаться плесень, а я… я ведь тонкая натура, мне нужна вкусная еда, но где же мне её взять.
– Ох, внучек, это плёвая задачка. Я с радостью помогу советом, но только если пообещаешь не пускать свою дворняжку на мою паутину, и впредь водить её на поводке!
– Я согласен! Я обещаю, – обрадовался Толик, и полез обниматься.
– Ну, всё, всё хватит. Лучше послушай, что скажу. Иди вперёд по нашей 1-й плинтусной улице и за 17-й полосой надпольного света по правой стороне найди моего старого друга. Он покажет тебе съедобный рай под названием "Кухня".
– Спасибо, деда, – радостно крикнул Анатолий, и побежал вперёд навстречу новым вкусам.
– Не называй меня "деда", а обращайся по имени отчеству, – вознегодовал старый паук, но маленький нимф был уже далеко и вряд ли слышал это обращение.
Одна за другой, световые полосы оставались позади за брюшком шестилапого насекомого. Малыш думал, что, пробегая под этими яркими лучами, у него загорят крылышки и брюшко, он перестанет быть бледно-коричневой букашкой, и станет больше похож на свою светло-каштановую маму. Питомец не поспевал за хозяином, а бежать одному было страшно, потому крохотный клещ вернулся к Олегу Никифоровичу. На пути у Толика встречались безобидные мокрицы, добродушные мухоловки и даже зловещие сколопендры. Это заставляло останавливаться, в очередной раз думать стоит ли рай таких усилий и страхов. Но прусак отгонял от себя эти мысли и снова продолжал идти к своей цели.
Добравшись до назначенного места, ровно за 17-й полосой сидела большая серая муха. В своих маленьких аккуратных лапках она держала небольшую темно-зелёную жижу и, наслаждаясь, всасывала её через изящный хоботок.
– Ох, ну почему каждый мушиный раз, вы длинноусые создания приходите сюда и пялитесь на то, как я ем? Я что клоун, по-вашему?
– Нет, дяденька, – начал Анатолий, просто еда – это для нас святое, и потому если кто-то трапезничает, то мы терпеливо ждём, чтобы не помешать.
– Во-первых, не дяденька, а Георг Вениаминович! А во-вторых, чего тебе нужно?
– Дядь Жор, скажи, где находится рай