им успела поведать Жанна. Моя версия как две капли воды совпала с версией подруги. Три года назад, примерно в апреле, мне позвонила женщина и, не называя своего имени, сообщила, что она любовница моего мужа. В тот же вечер я рассказала ему о звонке. Он все категорически отрицал, но звонки не прекращались, они становились все более настойчивыми, при этом звонившей были известны такие детали, что сомневаться не приходилось: это действительно любовница мужа. Однако он по-прежнему все отрицал. Ситуация выглядела абсурдно.
Вскоре женщина заявила, что ждет ребенка, и это стало последней каплей. Я подала на развод и уехала к родителям. Муж был потрясен, через два дня он оказался в больнице, продолжая категорически отрицать связь с какой-либо женщиной.
Разумеется, возникли разговоры, поползли всяческие слухи. А так как его незамужняя секретарша в тот момент действительно ожидала ребенка, то подозрение пало на нее. Виктор, выписавшись из больницы, ее уволил, она как будто не возражала, никаких претензий к нему не предъявляла, а через несколько дней погибла, попав под машину. Связь с ней Виктор по-прежнему отрицал, звонки неожиданно прекратились, и он смог уговорить меня вернуться.
Охрана, домработница, служившая у нас два года и уволившаяся за несколько дней до убийства, в один голос твердили, что человек я сдержанный, доброжелательный, жила скромно, никаких скандалов в доме не было, разговоров о деньгах, наследстве и прочего тоже. В общем, мне была дана отменная характеристика, но следователей это, как видно, не впечатлило. Я сама сказала, что поссорилась с мужем, а во время ссоры и чудо-скромница запросто может стать фурией.
Допустим, дело действительно не в деньгах, и убила я его не предумышленно, но мне от этого радости было мало. Моя длительная ночная прогулка выглядела слишком подозрительно, а последующее поведение и того хуже.
Среди всех этих бесконечных вопросов, бессонных ночей и лютого страха перед тюрьмой меня поддерживала лишь одна мысль: Сережа пока вне подозрений. Вдруг ему повезет и он отыщет настоящего убийцу? Моего мужа действительно кто-то убил. Кстати, отчего бы милиции и не выяснить – кто?
Время шло, кроме меня, подозреваемых не намечалось. Я понемногу впадала в оцепенение сродни зимней спячке и, точно героиня русской сказки, временами твердила: «Что воля, что неволя, все равно». Но все равно легче не становилось, одна мысль о том, что придется провести в тюрьме несколько лет, вызывала ужас, а вслед за этим приходила другая мысль – о самоубийстве. С ума сводило и то, что я умру, так и не узнав, кого благодарить за все это. Не я первая, не я последняя, к сожалению.
Когда дела мои стали хуже некуда, мой адвокат – у меня появился адвокат – Валерий Петрович Шерман, адвокат моего мужа, настойчиво заговорил о временном помутнении рассудка, беспамятстве и прочей чепухе.
Войдя однажды ко мне, он критически посмотрел на меня, покачал головой и заявил:
– Вы плохо выглядите.
– Неудивительно, – усмехнулась