Нина Дьячковская

Исповедь исчезнувших


Скачать книгу

мы не забыли родной язык. Ее светлые воспоминания о родных давали нам ощущение дома, чувство опоры и силу корней. Вместе пройдя через тяжелые перипетии, мы ее никогда не осуждали. Ни в детстве, когда рядом с мамой всегда было хорошо, ни тем более теперь, с высоты пережитой жизни. Оказавшись с ней на самом дне земного бытия, мы эту беду разделили поровну. Поэтому как никто понимаем, не мать была плохая, а время – трудное. Какой бы непутевой ни была, какие бы судьбоносные ошибки ни совершала, она любила нас, как могла. Я помню ее радостной, веселой, когда летели в Ташкент. Никогда больше не видел маму по-настоящему счастливой.

      История маминой любви с Сабдуллой, приехавшим в наши северные края из Узбекистана на заработки, неведомо переплетясь с нитью судьбы великой могучей страны, стала для нас роковой. Его мы звали дядей, а для остальных он был заезжим шабашником. После нашего переезда в Ташкент Советский Союз распался. Мы, никто и ничьи, никому не нужные, остались в независимом Узбекистане. Оказавшись на стыке двух миров, мы шагнули в бездну.

      А все могло быть иначе. Если бы я не погнался тогда за газиком… В тот фатальный июль мне только исполнилось четыре года. Я хотел быть рядом с мамой.

* * *

      – Ийээ![6]… Маама-аа! – Айтал, махая ручонками, бросился за стремительно удаляющимся тентовым газиком. Его исступленный крик взметнулся над синей дымкой утреннего тумана, будоража предрассветный сон просыпающегося села. Спотыкаясь косолапыми ножками на глубоких ухабах якутского бездорожья, малыш бежал за мамой: «Барыма-аа![7] Я буду слушаться… не буду драться…».

      Майя, незаметно от детей юркнувшая в кабину машины, до онемения в пальцах вцепилась обеими руками в Сабдуллу, то ли сдерживая материнское желание остаться со своими мальчишками и подросшей дочкой, то ли боясь упустить свое залетное женское счастье. Сквозь рев мотора старого газика и сильное биение своего сердца она услышала детский плач: до нее эхом донеслось звонкое надрывное «Ма-аа!..».

      Айталик!

      – Останови машину! Останови, говорю!.. – поспешно распахнув дверь автомобиля, она почти на ходу выпрыгнула из него. Подбежав к сыну, упавшему лицом в серую глинистую пыль, подняла его на руки и понеслась в дом. По пути схватила в охапку понуро сидевшего на корточках у обочины сонного пятилетнего Алгыса:

      – Собирайтесь, птенчики! Уедем вместе. Там тепло, солнце, яблоки…

      – Маайыс, уезжай! Не береди детям душу… Не отдам, не отдам мальчишек! Погубишь ведь…

      – Саргы, эдьиий, благослови нас на новую жизнь. Прошу тебя! – Майя, судорожно обняв сестру, медленно сползла на колени. – Береги Тимку с Айааной…

      Младшие мальчики, оживленные внезапной переменой обстановки, ринулись собирать разбросанные по полу игрушки. Собирать-то особо было нечего. Они всегда жили скромно.

      – Убаай[8] Тимир, эдьиий Айаана, мы привезем вам большие красные яблоки. Дядя Сабдулла рассказывал, что у него в саду много-много яблок.