умрАет. Она пАтравилась, потому что ты…
– Мисс, успокойтесь. Вы говорите по-английски?
– О-о-о, извините. Да, конечно. Я полностью потеряла разум. Я в панике. Я в состоянии шока. И я не спала всю ночь. Послушайте… Мама пыталась покончить с собой… из-за вас, из-за вашей поэзии…, которую вы опубликовали. Она не может простить себе того идиотского шага, который совершила тридцать лет назад. Вы были любовью её жизни. После прочтения ваших строчек она больше не смогла терпеть – вскрыла себе вены и выпила что-то, а теперь не признаётся, что это было. Врачи пытаются понять, но не могут. Ей уже сделали третье переливание крови. Пожалуйста, вы можете приехать? Вы – последняя надежда. Она сделала это ради вас. Пожалуйста!!!
– Мисс, как её зовут? Как зовут вашу маму?
– Инна. Моя мама Инна, она училась с вами в Харькове, в институте.
– Мисс, успокойтесь, успокойтесь, пожалуйста. В каком она госпитале?
– Она в Сидарс-Синай, 8700 Беверли Бульвар. Её перевели сюда. Здесь самая лучшая реанимация. Пожалуйста, приезжайте! Я заплачу за ваш билет в оба конца. Пожалуйста, Алекс!!! Я умоляю вас. Пожалуйста!
::
– Саша, кто это был?
– Долго рассказывать. Один человек…, от одного человека, из прошлого. Тебе нужно отвезти меня в аэропорт. Сейчас. Я в машине тебе всё объясню.
::
Пять часов парения между океанами оказалось даже много, чтобы переворошить редкие встречи с ней тех далёких пяти лет. В первый раз он увидел её на общем собрании всех первокурсников физтеха при распределении осенних хозработ. Её рука с безупречным маникюром поднялась вверх по просьбе поднять руки всем из группы номер два и была первым штрихом её портрета, запавшим в его память навсегда. Все остальные штрихи были такими, какими они и должны были быть.
А потом были целый месяц ожидания завершения нудных осенних дождей и возвращение на скамью учёбы. Он долго фантазировал на первой картошке – как подойдёт к ней, с чего начнёт. «Почему нас поместили в разные группы? Ведь я смогу видеть её лишь пару раз в неделю на общих лекциях потока». А на первой лекции он увидел, как может судьба посмеяться над влюблённым. С нею рядом был её одногруппник, его тёзка и…, его однофамилец. Высокий, усатый, громкий, всем заметный. Горелик первый…
Ну что ж, кому-то надо быть вторым…
::
– Эй, второй Горелик, есть шпоры по марксизму-ленинизму? Я знаю, у таких тихонь всегда есть. Можешь дать? Инчик сегодня провалила, пойдёт пересдавать.
…Ну да, я – второй, ты – первый. Ты придумал ей эту кличку, и только тебе она позволяет себя так называть.
::
::
– Эй, второй Горелик! Есть болванка по упругости металлов? Не-е-е-ет? Тогда можешь мне дать свой курсовой? Инчику надо по-быстрому скатать.
– Могу, он почти готов, только обложку с названием и моей фамилией не успел ещё…
::
::
Он помнил каждую редкую встречу с ней в коридорах, каждую свою попытку поймать взгляд её неповторимых