.

пожал острыми плечами.

      – Веду честный образ жизни, чту букву закона, а «Уголовный кодекс» – моя настольная книга. Хочу устроиться в полицию, готов работать за тарелку борща. Возьмете?

      Лена рассмеялась. Герман – тоже. Ромочка, слышавший разговор, фыркнул и принялся яростно протирать стойку.

      – Я похлопочу, но ничего не обещаю, – с улыбкой ответила Лена и протянула ему фото.

      – Оторвали Ваньке встаньку! – в удивлении присвистнул Герман, едва взглянув на фото. – Его что, убили?!

      – Почему вы так решили?

      – Ну, не знаю. Полиция потому что.

      – Вы встречались здесь 19 апреля. Зачем?

      – В смысле?! Я его учу на бильярде играть! Платил хорошо, за каждый урок! Это что получается: накрылся мой заработок, что ли?! Да ядрёна кочерыжка!

      Герман приложился к бокалу с пивом, а Лена, глядя на его острый прыгающий кадык, терпеливо ждала. Пустой бокал вернулся на стойку. Герман вытер пенные усы.

      – Ромчик, повтори! И водочки плесни. Выпью за упокой Вадькиной души.

      – Вы погодите пить за упокой. Мы его ищем. Думаю, что в ваших интересах нам помочь.

      – А как?

      – Расскажите, о чем вы говорили в тот вечер, в каком он был настроении, делился ли своими планами. Расскажите все. Нам важна каждая мелочь.

      Герман взял новый бокал и с задумчивым видом отпил немного.

      – Да он вообще смурной был. Я у него спросил, а он ответил, что семейные проблемы. А я в душу людям лезть не привык. Часок шары погоняли, он заплатил и уехал. Всё.

      – Скажите, а помимо вас в зале были люди?

      – Конечно. Там шесть столов.

      – Может, вы заметили кого-то подозрительного? Мужчину или женщину? Может, кто-то наблюдал за Вадимом?

      Герман почесал бровь.

      – Да нет, вроде. Там все свои были, залетных я не видел. Так вы по камерам пробейте.

      – Нет в залах камер, – с сожалением ответила Лена, убирая фотографию.

      – А, точно, – подтвердил Герман. – Нет.

      – Не знаете, кто-нибудь из посетителей ездит на белой «семерке»?

      Герман засмеялся.

      – Это дорогой клуб. Сюда на «жучках» не приезжают.

      И, покосившись на пиво, поспешно добавил:

      – Я пешеход, если что. И небогат, но просто кое-что смыслю в бильярде и учу богатеньких буратин.

      Лена попрощалась с Германом и вышла из клуба. Взглянула на часы: половина седьмого. Она стала спускаться по лестнице, на ходу вытаскивая ключи. Звонок застал ее на последней ступеньке. Номер был незнакомым, а голос позвонившей – каким-то неуверенным.

      – Елена Евгеньевна, еще раз здравствуйте. Это Соня, домработница Демчевых.

      Это было неожиданно.

      – Я вас слушаю, Соня.

      – Мария Антоновна сказала выкинуть вашу визитку, а я сохранила. И вот, звоню. Из дома уже.

      – Я поняла. Слушаю.

      – У меня для вас полезная информация, она касается Демчевых. Но прежде пообещайте мне помочь.

      Лена в удивлении хмыкнула.

      – Послушайте, Соня. Кстати, Соня – это Софья? И как вас по отчеству?

      – Просто Соня.

      – Хорошо,