панка» и «Гуляй мужик». Я был рад, что подобное творчество не забывают. Ведь оно было поистине народным. Хой был простым парнем из простого Воронежа, звезд с неба не хватал, и просто писал о чем думал, и пел о чем думал. И это находило отклик в сердцах людей. И находит до сих пор. Иначе всего этого тут сегодня бы не было. И тут мое сердце остановилось. В первых рядах я увидел её. Она стояла, облокотившись на колонну. В полумраке я видел, как её черные волосы переливались на свету мигающих разными цветами прожекторов. Я потерял дар речи, прокручивал в голове, как лучше начать разговор, но даже сделать шаг в ее сторону я не смог. Я резко развернулся и быстро пошел обратно к бару, надеясь, что она меня не заметила. Интересно, думал я, в моих силах подкатить к любой девушке, на концерте мне ничего бы не стоило вытащить любую фанатку прямо на сцену, а она была бы только рада, а в ситуациях с ней я всегда теряюсь, и снова становлюсь застенчивым школьником. У стойки из ниоткуда ко мне подскочил Марк.
– А, вот ты где! Че пропал? Всё, звездимся, старых друзей забыли? – Дыша перегаром, смеялся Марк.
– Ты первый перестал звонить.
– Да ладн, не обижайся. Я всю неделю татуху делал.
– Тебя отчисляют, ты в курсе?
– Да и пох, я зато работу нашел, в пригороде, на автосервисе. А? Как тебе?
– Нормально, нормально.
– Слышь, я тут нашу черноволоску приметил в зале. Вы вроде как не вместе, ничего если я приударю? А тебя я с кем-нить познакомлю.
Во мне проснулось резкое желание двинуть ему в челюсть. Но я до последнего надеялся, что это его очередная идиотская шутка. Не дождавшись моего ответа, Марк улыбнулся и хлопнул меня по плечу:
– Не скучай тут.
Я остался переваривать услышанное. Такого ножа в спину я не ожидал. Ярость. Вот слово, которым можно в полной мере описать мое тогдашнее состояние. Если бы кто-то подошел ко мне в тот момент, неважно с какими намерениями, то получил бы стаканом по голове. Рассудок, если не покинул меня, то перешел на сторону эмоций, так как я тут же начал планировать, куда буду прятать тело. Допив пиво для храбрости, я отошел от стойки. Я направился за Марком, полный решимости убить его. В тот момент мне было насрать, что будет дальше. Марк уже приступил к делу. Он прижался к колонне, нависая над ней, о чем-то говорил, и уже тянул к ней руку. Она изо всех сил пыталась изобразить вежливость, но было видно, что ей неприятно. Я скользил сквозь толпу, словно ассассин, стараясь успеть, как будто это был вопрос жизни и смерти. Хотя, впрочем, это он и был. Я, не останавливаясь, схватил его за шкирку и поволок в сторону выхода, словно я на ходу сорвал цветочек на лугу. Он даже не сопротивлялся, явно потратив какое-то время на осознание происходящего. Он заметил, что его тащу я, когда мы уже подошли к выходу, и стал буровить что-то бессвязное. Хотя мне могло показаться, что он буровил что-то бессвязное, потому что в тот