вот теперь бывший закадычный друг, а ныне чемпион области по карате стоял и в упор, не по-доброму, смотрел на Миньку. Именно на Миньку. Горшков для него был малоинтересен, как любой другой неодушевлённый предмет.
– Ты мелких с собой забрать хочешь? – Мальков произнёс это таким радостно-изумлённым тоном, будто только сейчас догадался о желании Некрасова. – Так забирай, нужны они кому!
– Пошли, ребята, – тихо сказал Алексей. Обыденно сказал. Скучновато. Словно просто приглашал пройтись вечерком, подышать свежим воздухом, а не спас только что пацанов от неминуемой расправы.
– Здорово, кстати! – он по очереди крепко пожал руки Бору и Фомину.
Пропустив семиклассников вперёд, Алексей зашагал вслед за ними, даже не посмотрев на своих бывших друзей.
– Лёх… – вдруг жалобно пискнул Зеленский. – Можно я с вами?
Некрасов, Бор и Фомин остановились на минуту и переглянулись между собой.
– Пацаны, вы как? Что скажете? – спросил Некрасов.
– Хрен с ним, пускай идёт… – поморщившись, махнул рукой Максим. У него всё ещё сильно болел живот после Минькиного удара.
– Пусть, пусть, – кивнул Фома. – Не гнать же пинками придурка этого!
– Сыпь за нами. Пацаны не против. Только в темпе! – огласил «приговор» Алексей. Сёме не надо было повторять дважды. Опасливо косясь на недавнего «авторитета» Малькова и на могучего Горшенеггера, Зеленский осторожно, бочком, обошёл их и припустил по тропинке вслед за удаляющейся внушительной фигурой Некрасова.
– Вот сука… – процедил сквозь зубы главарь Минька, имея в виду то ли бывшего друга Некрасова, то ли неблагодарного сопляка Зелёного, то ли саму жизнь, которая устроена вот так, а не иначе. Затем Минька повернулся и быстро пошёл в сторону, противоположную той, куда ушли его недруги. Вслед за ним послушно потопал Лёха Горшков.
Смеркалось. Приятная вечерняя прохлада, освежающая, будто холодный лимонад, заполнила собой все улицы, улочки и закоулки Иванова Мха. Коты и кошки, ночные хозяева посёлка, что ещё недавно нежились в сонной истоме на нагретых солнцем подоконниках, скамейках и крытых черепицей и шифером крышах, прогуливались там и сям, задрав хвосты и распушив усы-антенны. Галки и вороны, шумно галдя, устраивались на ночлег в кронах старых лип.
Ребята шли по улице молча. Бору и Фомину не хотелось ничего говорить при перебежчике Зеленском, которому они не доверяли. А Некрасов был неразговорчив по самой природе своей. Первым нарушил тишину Сёма:
– Мой дом. Я пойду, да?
– Чеши. И давай компанию себе поаккуратнее выбирай, – сказал Некрасов.
Сёма не ответил. Серым крысёнком он юркнул в свою подворотню.
– Говнюк, – хмуро буркнул Денис.
– Не то слово! – согласился Макс.
– Молодой ещё… – примиряюще прогудел Некрасов. – Ладно, парни. Давайте я вас сегодня до дома провожу. Мальков обид не прощает. А завтра… Завтра – поглядим.
И