можно было снять в его жалком положении.
Хозяин комнаты, по всей вероятности, должен был приплачивать Мартину за то, что тот за счёт своего роста и широких плеч в самую опасную минуту мог спасти эту развалюху от полного разрушения. Подтолкнув как следует дверь, Мартин не без труда попал внутрь. Было уже два часа ночи. Ему очень хотелось есть, но в этом утлом жилище никто не ждал его и не готовил еду. Он тщетно попытался запереть изнутри дверь, но вскоре бросил это безнадёжное занятие, выпил стакан воды и, не раздеваясь, лёг на кровать.
Из-за того, что по просьбе Джонни ему в срочном порядке пришлось заканчивать свой пейзаж для аукциона, Мартин две ночи практически не спал, и сейчас, едва коснувшись подушки, словно стал проваливаться в какую-то пустоту, цепляясь за края невидимого обрыва. Ему всё не удавалось схватиться как следует, чтобы попытаться выбраться из этой тёмной и бездонной ямы. Он бесконечно цеплялся и срывался снова, пока его руки совсем не ослабли, и он смог, наконец, почувствовать спокойствие и безмятежность свободного падения.
Глава 5
Мартин проснулся от ощущения, что кто-то пристально на него смотрит. Кэтрин стояла рядом и глядела на Мартина добрыми, чистыми глазами, потом улыбнулась и, протянув руку, раскрыла маленькую ладонь.
– Будешь печенье? – спросила она. Это была дочка соседки Стефани.
Они с матерью снимали комнату напротив. Стефа, как называли её все соседи, работала в прачечной в нескольких кварталах отсюда. Кэтрин на вид было лет пять или шесть, но для своего возраста она казалась очень взрослым и смышлёным ребёнком.
Зная, что Мартин живёт один и никогда не готовит сам, Стефани время от времени приглашала его к ним на обед, каждый раз удивляя безграничной щедростью души и демонстрируя неподдельную, трогательную радость от возможности общения и проявления простого человеческого гостеприимства.
У Стефани в комнате висели два портрета – её и дочери, – которые Мартин написал и подарил в знак благодарности за доброту и внимание к его скромной персоне.
– Давай, Кэтрин, твоё печенье, – сказал Мартин, – вряд ли мне удастся перекусить где-нибудь в ближайшее время.
При этом он расстроено посмотрел на часы, осознавая, что проспал дольше, чем следовало, и надо было торопиться.
Кэтрин накормила «дядю Марти», как она иногда его называла, печеньем и, задорно смеясь, выбежала из комнаты. Быстро одевшись, на ходу вспоминая вчерашний аукцион, он в очередной раз чуть не сломал дверь, пытаясь её закрыть, после чего машина Марго стала для него пристанищем на следующие три часа. Мартин ехал к матери на виноградник, надеясь на то, что там его примут и поймут, и он сможет вновь почувствовать приятное состояние спокойствия и умиротворения, которое однажды уходит вместе с детством.
«Как всё быстротечно. Тёплые воспоминания о счастливых днях – лишь забытые сны, которые никогда не повторяются, даже если ты захочешь вернуться домой навсегда. Когда это было? Детство и беззаботная жизнь на винограднике прошли, развеялись, как утренний