«черной смертью», но все равно боялись их гораздо больше чумы, он объявил:
– Идем в первой линии. Катер нас прямо к берегу доставит. Ножек своих почти и не замочите. Радуйтесь!
Неожиданно, Топилин увидел, что циркач стоит крайним в первом ряду.
«Совсем от страха умом повредился, видать, – подумал Топилин, – а куда Соболев-то смотрит? Что он тут цирк разводит? Правда, Васнецов ведь говорил, что циркач вместе с нами в десант пойдет. Но непонятно, зачем он нужен? Чтобы нелепым своим видом настроение бойцам поднимать?»
Ростом циркач, даже оставаясь в своем цилиндре, уступал крайнему из морских пехотинцев сантиметров двадцать. Морской пехотинец, выпятив грудь и не смея повернуть голову влево на своего соседа, все ж косился на него взглядом.
– Глаза сломаешь, Папыляев! – прикрикнул на него Соболев. – А вам, Антон Ратиборыч, не в строй надо вставать, а рядом со мной, чтоб я вас мог всем представить и показать.
Циркач прошагал какой-то мягкой кошачьей походкой к командиру. Его черные ботинки почти и не погружались в грязь. Складывалось обманчивое впечатление, что человек этот весит максимум килограммов десять, а значит – переберется через любую топь. Вот только чтобы по воде ходить, надо полностью лишиться веса. Но, может, он и по воде мог перейти Керченский пролив? Кто там его знает. Когда он встал по левую руку от Соболева, мало кто из морских пехотинцев сдержал улыбки.
– Так, улыбки отставить! – теперь уже на всех прикрикнул лейтенант. – Хочу представить вам Антона Ратиборыча. Он Персональный Ангел Хранитель нашего десанта, так что оберегать его пуще всего на свете. В десанте вести себя тихо, как мыши. Когда до фашистских линий дойдем, только ножами и прикладами работать. Не шуметь и ни в коем случае не применять огнестрельное оружие до той поры, пока нас не обнаружат. Всем понятен приказ?
– Дозвольте обратиться, товарищ командир? – спросил Топилин.
– Дозволяю, – кивнул Соболев.
– Так ведь нас еще на подходе обнаружат, не ровен час. Обстреливать начнут. Какое тут холодное оружие?
Выходило, что никакой огневой подготовки с кораблей не будет и авиация фашистские позиции не обработает. Топилину вспоминался эпизод из фильма «Чапаев», где каппелевцы наступали психической атакой, и сейчас он думал, что им предстоит нечто схожее. Но каппелевцев остановил единственный пулемет и погнал прочь, а на берегу, занятом фашистами, столько пулеметов понатыкано, что морским пехотинцам не позволят по земле и шага ступить.
– Вот ты какой непонятливый, Топилин. Не обнаружат нас. Так ведь, Антон Ратиборыч?
– Так, – тихо произнес циркач.
– Всем всё понятно? – Соболев обвел взглядом подчиненных. Никому ничего понятно не было, но вопросов никто не задал. – За мной, на катер грузиться! – скомандовал лейтенант.
Он шел первым, широкой грудью, словно ледокол, прокладывая проход кораблям, которые сами не могли пробиться