сто,
Ждёт, бывает, годами
Минуты своей лучистой.
Сердце лишь миг свободно —
Когда засыпает разум,
Слово идёт охотно
К четвёртому только часу.
Муза моя приходит
Сквозь сон, лишь по кромке края,
Бережно в сердце вводит
Стих – и… уже исчезая.
Подруге
НП
Луноночи, солнцедни,
Гаснут робко фонари…
На Садовой, на Сенной
Всё живёт опять весной.
Солнцекрыши, златоцвет,
Утро в душу вносит свет,
Разливается внутри
И мурлычет до зари.
Город-тайна, сказкоград,
Все дома, проспекты в лад
За тобой, мой друг, идут.
Сфинксы путь твой стерегут…
Солнценочи, лунодни,
В песнях славят соловьи
Дух твой, близкий духу птиц;
Эй, аллеи, парки, ниц!
Страсбургский вечер
АК
За чёткий контур черепичных крыш
Цепляется закат лиловый.
Быть может, ты ещё не спишь,
Что принесёт с собой день новый?
Последней розой сентября
Любуюсь мимоходом я,
Свою любовь к тебе храня.
И можжевельниковый аромат,
И персиковый месяц юный
Мне непрерывно говорят,
Как гармоничен мир подлунный.
И пусть дорога нелегка,
Не страшен этот путь, пока
В твоей руке моя рука.
Сад
В сердце моём есть сад,
В сердце таится клад.
В сад мой пробрался вор
И все замки отпёр:
Выпустил стаи нот —
Сердце теперь поёт,
Звёзды мои собрал —
Тихий их свет украл…
В сердце вонзился нож:
Ложь!
Как от рома
Как от рома – горячо и пьяно,
От тебя сердце бьётся рьяно,
Сумасшедше! И где-то в груди
Разливается музыкой стих.
Посмотрю на тебя – станет страшно:
Взгляд твой хищный, прямой, бунташный,
То далёкое ты «божество»,
Устремлённое в нечто своё.
Так по-детски ещё непослушен,
Проницательно-мудрый к тому же,
Притягательно сложный порой,
Как извечно загадочный Rome.
Соловьиные меж лёгких трели,
Постоянно пою – в уме ли?
Вместо стужи январской весна —
И во мне расцветает она!
Признаю, наконец, без сомнений:
Ты – танцующий светлый гений,
Ты мой мир, ты мой ром, ты мой Рим,
Ангел, демон ли – мною любим.
Письмо
НП
Мой старинный и светлый друг,
Петербуржец волшебный, приветствую!
Я нагряну к тебе, как стук
Или гром, или дождь дробный в дверь твою,
Неожиданно, в общем, вдруг.
Расскажи мне, дружище, КАК?..
Не шалят приведенья в Михайловском?
Так же ивы робко грустят
Там, на Марсовом, в праздность предмайскую?
Расскажи, как цепляет шпиль
Облака плоскогрудые гордые,
Как бывает на сердце штиль
И бунтуют стихии нелётные.
Я, твой чокнутый соловей,
Тихо выпал из общей