удовольствия, когда пьет, так и человек, не чувствующий любви, не воспринимает ее восторгов.
СИМОНИД (смеясь). Как так, Гиерон? У тиранов не бывает любви к мальчикам? Каким же образом ты любишь Даилоха, прозванного красавцем?
ГИЕРОН. Да, люблю, потому что желаю получить от него вовсе не то, что думают, но то, достижения чего менее всего можно ожидать от тирана. Быть может, человеческая природа заставляет требовать этого от прекрасных юношей, но своих желаний я хочу достигнуть с любовью и получить ответ от любящего, а насилия к нему я допускаю столько же, как к самому себе. Я считаю, что от врагов нам особенно приятно брать что-либо, когда они не дают, а от любимых – когда они сами выказывают свою любовь. От любящего же любимого нам все приятно: его взор, вопросы, ответы, шутливые споры и драки. Но воздействовать на любимого насилием, по моему мнению, будет не любовью, но грабежом. Положим, грабителю доставляет известное удовольствие, с одной стороны, прибыль, с другой – ущерб врага, но радоваться ущербу для любимого, сделаться ненавистным и прикасаться к обиженному – это проступок тяжелый и достойный сожаления. Кроме того, частный человек, при податливости любимого, сразу может увидеть в нем расположение, так как знает, что никакое принуждение здесь не имеет значения, но тиран никогда не может быть уверен, что его любят. Мы знаем, что повинующиеся из страха всячески притворяются перед теми, кто любит их. Поэтому-то ни от кого не бывает столько покушений, как от тех, кто притворяется особенно любящим.
СИМОНИД. Все, что ты говоришь, еще не особенно важно, потому что я видел, что многие из всеми признанных мужей по своей воле соблюдают воздержание в кушаньях, напитках, приправах, половом влечении и т. п. Но вот в чем вы имеете преимущества перед простыми людьми: вы замышляете великие дела и скоро совершаете их; вы имеете великие богатства, приобретаете лошадей отличных качеств, замечательной красоты оружие, редкие украшения для женщин, великолепные дома с драгоценным убранством, у вас множество образованной челяди; наконец, вы именно в силах покарать врагов, принести пользу друзьям.
ГИЕРОН. Что толпа пленяется положением тирана, этому я нисколько не удивляюсь; ведь она обычно судит о счастье и несчастье по внешнему виду. Но тираны, показывая всем то, что считается драгоценными благами, показывают только наружную сторону своего благополучия, а тяжести свои они скрывают в душе, в которой и пребывают счастье человеческое и его несчастье. Повторяю, для меня не удивительно, что толпа ничего этого не знает; но как вы этого не понимаете, вы, которые, по-видимому, более видите умом, чем глазами? Я сужу по опыту и говорю тебе, что тиранам меньше всех достается счастья, но больше всех несчастья. Например, мир считается великим благом для всех людей, но тираны очень мало пользуются миром, война же, которая считается величайшим злом, дается им в самой большей мере. Частные граждане, если их город не принимает участия в войне, могут отправляться куда угодно, нисколько не опасаясь, что их убьют; но тираны повсюду ходят как будто