и начинает разговор о «пятисотых».
– Понимаешь, Владимирыч. Есть две эмоции: страх и стыд. Сейчас ими овладел страх, и они не могут с ним справиться. А когда вернутся домой, их охватит стыд. Что они не выдержали, струсили, сломались, сбежали. Страх проходит, стыд – нет.
Возвратившись на КП, «Проза» крадется к своей машине, раздевается и с полотенцем и зубной щеткой шлепает тапками в расположение штаба.
И «спящий» начальник штаба встречает его вопросом:
– Так, Андрей Владимирович, где вы были с двух семнадцати утра?
«Проза» идет за крепким десантником, бредущим из столовой в сторону штаба. Его штаны закатаны до колен, широкие мускулистые икры покрыты черными пятнышками засохшей крови. Он ступает на кабель, поскальзывается на изоляции, но тут же восстанавливает равновесие. Замечает, что едва не оконфузился перед незнакомцем, улыбается смущенно. Здоровается.
Они садятся на крылечко, и Денис любуется лопаткой «Прозы», разбирает и собирает ее, показывает, что для чего, стучит лезвием о твердую как камень землю:
– Хорошая лопатка, может, даже пригодится.
Здесь почти все стригутся налысо, но у Дениса плотный густой русый «ежик». Из-под бурой от пота майки выглядывает пластырь. Денис – зенитчик, но авиации у украинцев почти нет, штатные десантные «Стрелы-10» по коптерам, беспилотникам и ракетам работать не могут. А так как людей не хватает, зенитно-ракетная батарея свои ЗРК сдала, солдат направили в окопы. Квалификации зенитчикам не хватает, поэтому их используют в охранении.
– Мы сегодня нашего старшину пытались отбить из плена. Неудачно, – рассказывает Денис. – У нас слева ополченцы стояли. И вдруг тихо-тихо стало. «Тамбур» послал туда троих во главе с «Кошмаром». Видели же? Лесопосадки то вдоль фронта, то поперек. Эта была несколько под углом. Как на Благодатовку идти. И вдруг слышим – СШГ взорвалась.
– Что это такое? – «Проза» не понимает аббревиатуру, потому уточняет.
– Светошумовая граната. Один боец приползает ошалевший: «укропы»! Все погибли!» Но «Тамбур»-то понимает, что от СШГ не погибают. Послал меня, Димку и Макса разбираться. Я первым крадуся по посадке, вижу – растяжка. Я ее снял. Впереди укреп ополчей. Слышу – хохлы говорят. Нашего старшину допрашивают.
Денис задирает майку и чешет живот вокруг пластыря.
«Проза» прикидывает, где был сегодня на рассвете. Выходит, что события, о которых Денис рассказывает, происходили чуть дальше за нашим левым флангом, за четвертой ротой. А он и не слышал ничего.
– А как его взяли? – спрашивает «Проза».
Он слышал, что украинцы охотятся за десантниками, и те не хотят сдаваться в плен садистам.
– Шок, небось. Пока в себя пришел – все! Плен! Я Димку с докладом отправил, а мы с Максом отошли от укрепа на двести метров, окопались.
Денис вертит в руках лопатку, шевелит губами, отключился на минуту.
– Ну приходит группа разведчиков и «Тамбур» с ними.