Кружевные салфетки под каждой тарелкой.
Они накинулись на еду. Временами мыча от удовольствия, и хваля организаторов. Данила смотрел на Соню умиляясь. При каждом укусе чего-либо, у неё что-то да падало на стол. Крошка хлеба, кусочек масла, капля мёда. Это могло показаться неряшеством, но у Сони это получалось так забавно, что даже веселило. А девушка ела и только вздыхала, то и дело что-то поднимая или стирая со стола.
– Что ты ржёшь? – спросила Соня, наконец уловив его взгляд.
– Забавная ты? – улыбаясь, ответил Данила, и протянув руку, снял крошку с уголка её рта.
– Мне надо что-то с этим сделать?
– Нет, – отрезал Данила. – Мне нравится. Будь собой.
– Славно, а то я уже подумала, что ты зануда, – она улыбнулась, но с куска хлеба капля мёда, в очередной раз, упала на стол. – Блин!
Пока они завтракали, на улице распогодилось. Тучи утащило вдаль, на небе принялось хозяйничать солнце. Яркие лучи, сначала пугливо, затем по-хозяйски, принялись заливать светом всю беседку. Стало душно.
– Пойдём, пройдёмся, – предложила Соня.
– Растрястись? Пойдём. А не замёрзнешь?
– А мы плед возьмём?
– Хорошая мысль!
– Только надо звякнуть, чтоб убрали за нами.
Плед не понадобился. На улице было очень тепло. Солнце прогнало туман, облило красками лес. Листья засветились зеленью. Река заблестела золотистыми волнами. Выйдя из беседки, они пошли к реке. Оказавшись на небольшом пирсе, они встали и огляделись по сторонам.
– Часто бываешь здесь? – поинтересовался Данила.
– Неа, с родителями здесь была, наверно, год назад. Даже нет, с мамой прошлой зимой. А так, больше по работе.
– Тебя здесь знают.
– Еще бы. Софью Павловну знают везде, где можно хорошо и богато отдохнуть. Семёныч очень это дело любит. Только у меня с ним уговор. Я организовываю, но в самом процессе не участвую.
– Я помню. Ты говорила, – улыбаясь, произнёс Данила. – А здесь красиво.
– Очень красиво, – поддержала его Соня, а затем неожиданно обмолвила: – Обними меня.
Данила обнял девушку со спины, и они простояли на пирсе, смотря каждый в свою сторону. Временами кто-то заострял внимание на чём-то вдалеке, и они обсуждали этот предмет. Река в этой части была широкой, метров двести. В километре на противоположном берегу стояла церквушка, её белые стены четко выделялись на фоне леса. С другой стороны, реку пересекал железнодорожный мост, но он был так далёк, что казался игрушечным. Лес на берегу шумел под напором легкого ветра, река мелкими волнами билась об пирс.
– Пошли, – освободившись из объятий Данилы, произнесла Соня. – Я хочу пройтись.
Чем дальше они отходили от реки, тем лес становился тише. Он шумел, но только верхушками деревьев. Лес ожил, птицы пели свои песни. По веткам изредка скакали белки. Над дорожкой поднимался пар. Около здания гостиницы угадывались фигурки