правителю, производили дележи, напивались в местных тавернах и пользовались услугами женщин, не гнушавшихся провести ночь с морским авантюристом за достойное вознаграждение. Последние были как представительницами местных племен, так и метисками, зачастую появившимися у матерей той же «профессии».
Капитан «Аурелии» не слишком жаловал попойки, того же мнения об этом деле был и Ригзури. А вот Топорик любил порой повеселиться, но знал меру, и как бы «весел» ни был, никогда не сбалтывал того, о чем в трезвом состоянии мог бы пожалеть. «В нашем деле, – говорил он другу, – умение пить – хорошее подспорье, слушать, что болтают другие, а самому языком не мести, чего не надо. А ты думаешь, как команду набирают?» В этих вещах Ригзури не понимал. Сам он награбленным не разбрасывался на сомнительные услады, как делали многие пираты. Вместо этого на накопленное выстроил небольшой домик на берегу и нанял слугу и служанку из местных, чтобы они следили в его отсутствие за домом. Такая практика была нередка среди пиратских капитанов и других моряков высокого положения. Сам капитан «Аурелии» имел неплохой дом в тихой оконечности города, где часто строились зажиточные, но не любящие местной пестрой жизни горожане. В этот дом были вхожи немногие с судна, но Ригзури после очередного похода получил приглашение на ужин.
Капитан знал, как правильно тратить деньги. Его дом был хоть и не велик по местным меркам, но отделан с изяществом различными редкими породами дерева. В оформлении стен и мебели была использована резьба местных племен, мастера которых далеко не всегда охотно нанимались на службу к чужакам. Видимо, Капитану удалось найти к ним подход. В обеденном зале на тяжелом крепком столе стояли разветвленные подсвечники. Ни на них, ни на высокие долгогорящие свечи хозяин дома также не поскупился. То монументальное и в чем-то строгое роскошество, в котором ему приходилось отказывать себе на корабле, он возмещал в своем уединенном обиталище на суше. За столом прислуживали две молоденькие метиски. Их одежды представляли, как и они сами, смесь, переплетение того, что было принято на материке и в их родных племенах. Такое облачение, оголяющее их медного отлива руки и плечи, придавало девушкам еще большую соблазнительность. Капитан не был сторонник дешевых утех публичных женщин. Он выбирал и воспитывал по своему разумению тех, с кем желал проводить время.
В отличие от местных состоятельных, а знатных здесь особо и не было, горожан, капитан не цеплялся за материковые вкусы, и не гнался за их модой. На его столе были представлены блюда, которые нравились ему самому, независимо от их происхождения, рецепта и ингредиентов.
В тот вечер других приглашенных к ужину, кроме Ригзури, не было. Они с капитаном сидели рядом, через угол стола. Служанки расставили дымящиеся яства и принесли бутылку не слишком дурманящего голову напитка, продукта сбраживания местных сладких плодов, напоминавших Ригзури сливы из его родных лесов. Но эти плоды обладали более пряным ароматом, сладостью и сочностью. Напиток из них веселил кровь