синяки, лицо побледнело, и, кажется, я снова похудела. Это легко было заметить по контуру лица.
Порой мне казалось, что я не в состоянии справиться со всем происходящим в жизни. Но, как только эти мысли появлялись в голове, я заставляла себя вспомнить, ради чего все это делала.
Взгляд зацепился за кулон, который висел на шее. Я закрыла глаза, мысленно приказывая себе успокоиться, но воспоминания безудержно тянули за собой.
Отец затолкнул меня в пикап, а Алекс пытался остановить его, вцепившись в мои руки.
– Папа, пожалуйста! – прокричала я, захлебываясь в слезах.
– Вы не посмеете! Вы не можете ее увезти! – завопил Алекс. – Здесь ее дом!
Отец подхватил меня на руки, и наши с Алексом пальцы разъединились.
– Ты не можешь так поступить со мной!
– Все решено Беатрис, мы уже обсуждали это! – прокричал он, со всей силы запихивая меня в машину и захлопывая дверь.
Я видела, как Алекс прильнул к стеклу задней двери, молотя по нему руками. Отец схватил его за шиворот футболки, оттаскивая назад.
– Тебе лучше не становиться у меня на пути, парень. Возвращайся к своему отцу! – взревел он.
Я еще никогда не видела, чтобы он поднимал голос на моего друга или на меня. Отец был в ярости, почти не контролировал себя. Я почувствовала, как мое маленькое сердечко наполнилось мучительной болью.
Ненавижу его! Ненавижу!
Убедившись, что Алекс больше не стремился открыть дверь, отец подошел к машине и забрался внутрь.
– Не хочу тебя видеть! – прокричала я, вытирая слезы с лица. – Никогда!
Отец кинул на меня сердитый взгляд через зеркало заднего вида и повернул ключ в зажигании.
– Ты не будешь так разговаривать со мной, – процедил он. – Следи за языком, Беатрис.
Машина тронулась с места, и я повернулась, чтобы посмотреть на Алекса сквозь пелену слез. Он бежал за автомобилем со всех ног, надеясь догнать меня. Вслед на дорогу выбежали его родители, пытаясь остановить сына.
Алекс отдалялся от меня все дальше и дальше, и, казалось, это чувство потери никогда меня не покинет. Я все еще не верила, что мы уезжаем из Бостона. Теперь я действительно осознала это. Осознала, что больше никогда не увижу Алекса, своего лучшего друга, с которым до сегодняшнего дня делила буквально все.
– Я не прощу тебе этого, – прошептала я сквозь слезы и опустила глаза на свою ладонь. – Я никогда тебя не прощу!
Мои пальцы переплетала тоненькая серебряная цепочка, а на ладони лежала круглая подвеска, внутри которой было изображено дерево. Алекс успел передать ее мне до того, как наши руки расцепились. Маленькая частичка моего друга. Маленькое воспоминание о том, что он всегда будет рядом.
Я была совсем маленькой. Даже не помнила, наверное, мне было около трех лет, когда я подружилась с мальчиком, который жил напротив нашего дома. Тогда его родители только переехали в наш жилой комплекс, но это