Стану извиваться на члене Виктора, как на твоем, ничего не кольнет внутри? – подходит ко мне максимально близко и прожигает глазами.
– Я улетаю с семьей на отдых, ты птица вольная, делать можешь что угодно.
– А-а-а-а, вот почему такое поведение. Нужно ведь как-то оправдать свой трах с Сашенькой, ваш отдых, уси-пуси. Я то зачем на ближайшую неделю или две, у тебя будет старуха под рукой, которую усиленно начнешь удовлетворять, чтобы не догадалась, что в голове и мыслях другая.
– Не неси чушь, и хватит преследовать. Мне пора, – открываю дверь и сажусь.
– Нет, тебе не пора! Мы еще не договорили, – начинает злиться Вика. – Со мной так нельзя, понятно тебе? Я доверилась, открылась, ни слова не сказала твоей жене и веду себя более чем прилично, неужели заслуживаю такое отношение?
– И у стен есть глаза, рано или поздно сотрудники все увидят и пронюхают, я не готов жертвовать семьей ради затейливого траха, – отвечаю честно.
– Значит, я всего лишь трах, так? – хватает меня за локоть.
– Вика, прекрати! – чеканю стальным голосом, отталкивая от себя. – Что ты хочешь услышать? Что нравишься мне? Что хочу тебя? Хочу, блядь! Думаю о тебе постоянно, вспоминаю наш секс и фантазирую о многом, но… У меня дети, жена, стабильность. Мне нравится моя жизнь, и я не хочу ею рисковать.
– Стабильность? – резко начинает хохотать. – Ты готов жить с Александрой из-за стабильности?
– Не придирайся к словам, мы с супругой годами вместе, и у меня есть к ней чувства. Понятное дело, страсть со временем притупляется, и нет той остроты, которая присутствует с тобой, но глубокое уважение и любовь есть.
– Тот, кто уважает жену, не изменяет ей!
– Не суди со своей бабской колокольни. По женской логике и те, кто изменяют и тащатся от любовниц – влюблены в них, хотя чаще всего просто имеют дырок для развлечения. Некоторые искренне путают мужские физические потребности и настоящее. Если член стоит, еще ничего не значит, кроме того, что хочется удовольствия.
– То есть, я для тебя просто тело? – вспыхивает.
– Прошу отстать от меня и обратить внимание на других. Постоянно юлить и врать – слишком муторное дело, я хочу спокойно спать, и не испытывать ежесекундной вины перед женой. Она для меня важна.
– Родь, а ведь ты врешь, – рукой тянется к паху.
– Спятила? Тут камеры, мало ли кто может выйти. Вика, ты совсем не думаешь головой!
Она резко дергает заднюю дверцу машины и запрыгивает в салон.
– Твою мать, что ты творишь! – бью рукой об руль.
– Иди сюда.
– Вика! Это офисная парковка, в своем уме? – взываю к разуму.
– Послушай, тут темно, а окна тонированные, хватит ломаться, давай попрощаемся, так сказать, цивилизованно. Отправлю тебя в отпуск с пустыми яйцами.
Вика стягивает верх платья, затем бюстгальтер, и я вижу ее упругую налитую грудь и стоящие от возбуждения соски.
– Ненормальная!
– Да, и ты такой же, – тянет меня за галстук.
Пересаживаюсь на