Фавна. Лауреатами в Риме называют купленных на время любовников.
Богатые римлянки, прихватив своих любимых рабынь (а кто-то и рабов), скидывали в бане свои одежды и раскрепощались от повседневной жизни, наполненной скучными правилами и укладом. Купить на вечер такого неиссякаемого лауреата, как я, стоило больших монет. Такая плата была под силу только самым богатым и влиятельным римлянкам. Это могли быть и жёны сенаторов, и скучающие вдовы знатных покойников, и просто свободные девушки, любимые дочери богатых патрициев. Мне было всё равно. Даже, если женщина будет старой и непривлекательной, её рабыни способны поднять мои вихри Эроса, и мой зибби проведёт живительную, омолаживающую процедуру.
Но каково было моё удивление, когда в бане я обнаружил Топурию с Офелией. Они и были заказчиками меня, единственного лауреата. Также они располагали двумя дюжинами служанок и восемью чёрными статными рабами с большими достоинствами. Ах, до чего римлянки любят большие мужские зибби! У каждой в доме есть женские игрушки – большие фаллосы…
– Приветствую тебя, Офелия.
– Здравствуй, Арам. Сегодня Топурия разрешила быть с тобой. Будешь любить меня, красавец?
Я был удивлён. Наверняка Топурия что-то задумала в отношении меня. Значит, она меня не забыла и ко мне неравнодушна!
Из-за китайских ширм показалась Топурия в полупрозрачной тунике, моя любовь и мечта. Остывшие чувства вновь вспыхнули, как масло в огне. Внутри зажглось, отдавая жаром в лицо. Она вела себя строго и даже не взглянула в мою сторону. Но я понимал, что всё затевается только по её плану и только по отношению ко мне. И я это не только чувствовал, но и знал.
Тем временем Офелия под хитоном нашла мой член, взяла его рукой и повела меня к главной героине. Боже, как хороша моя белая, властная Селена! При первом взгляде на меня её глаза сверкнули, а на щеках выступил едва заметный румянец.
– На этот вечер я купила тебя, раб. Исполняй желания Офелии и будешь награждён серебром. Хотя зачем рабу серебро?
– Госпожа, ты сама говорила, что я не раб. И почему ты так жестока со мной. Не я ли тебе признавался в любви, любовался твой улыбкой и телом, дарил тебе любовь, которую ты принимала? Ведь это было совсем недавно. Что происходит?
– Не желаю тебя слушать, смазливый раб. Любил одну, полюбишь и другую. Какая тебе разница, банный прислужник? Больше не говори мне о любви. Офелия, хотела Арама – получай!
Она сделала жест, и Офелия увела меня в отдалённое место банного зала, крепко сжимая мой член. Топурия же, не снимая чудесной накидки, возжелала поплескаться в большой мраморной купели в центре, наблюдая за нашим уединением. По её воле чёрные рабы скинули повязки и с торчащими зибби попрыгали за ней в воду. Офелия же всосала губами мой член и причмокнула от удовольствия. Рукой она начала двигать туда-сюда мою плоть, неглубоко впуская головку моего зибби в трубочку пухлых губ.
Топурия наблюдала эту сцену, положив руки на край купели и опираясь на них подбородком. Её облепили голые чёрные, мускулистые тела. Рабы доставляли