трибун, полюбовались на животных; он представлял их мне, как будто знакомил с гостями на приеме:
– А это Ласочка… Ласочка, поздоровайся с Таней. Молодец, умница! А ты почему отвернулся, Капрал? Ай-яяй, как не стыдно!
Сивучи встретили нас неприветливо, могучий самец недовольно зарычал, и я вполне поняла опасения Сергея.
Потом я умудрились увести Сергея снова в тренерскую. Хотя мы выпили совсем немного – по его масштабам, конечно, – тем не менее речь у него стала какая-то смазанная, глаза блестели.
Мы пили уже чай, когда разговор снова перешел на опасности, подстерегающие дрессировщиков.
– Вот ты, Таня, не смогла справиться с одной несчастной кошкой. Кошка, конечно, тоже дикий зверь, но с морскими львами ее не сравнить. Котики тоже хороши – недавно один кот – с ним работали ученые – покусал Антонова за пятки.
Я помнила эту историю. Антонов уже вылезал из бассейна, когда особо стервозная самка морского котика молнией промчалась от помоста, где она лежала, до бортика, и вцепилась ему в щиколотку. Антонову еще повезло – сухожилие не было прокушено, только задеты нервные окончания. У котиков очень острые зубы, особенно клыки, которые не слишком велики, но зато идеально приспособлены для того хищного образа жизни, который они ведут в естественных условиях, где добычей им служат отнюдь не их собственные тренеры.
– Людей совсем не боится, сволочь, – продолжал Сергей, – а кусаться – пожалуйста! И получает от этого удовольствие, это у нее на морде было написано. Так вот, Антонов приехал в Москву, а в институте разнарядка на овощную базу; его туда посылают, а он говорит – не могу, меня кот покусал. И что же, как ты думаешь, сказал ему деятель из месткома? Не мог, мол, придумать что-то получше, хоть бы сказал, что собака покусала, а то – кот!
Мы посмеялись, но Сергей уже зациклился на этой теме, и как я не пыталась перевести разговор на другое, он неизменно возвращался к его грозным подопечным. Он рассказал мне про сивуча Тома, который вцепился в плечо своего дрессировщика, который работал с ним несколько лет, и потащил его на дно – хорошо, рядом были люди и отобрали у него артиста, которого потом пришлось откачивать и зашивать.
– Я столько лет каждый день вхожу в вольер, но до сих пор отделывался одними царапинами. Когда-нибудь настанет и моя очередь, и может быть, очень скоро. Может быть, завтра. Перед публикой я держусь – кум королю, но в глубине души я боюсь…Понимаешь, Татьяна – боюсь!
Я прекрасно понимала, что на него нашло – он хотел, чтобы я прониклась, немного его пожалела; на самом деле он просто передо мной красовался и бравировал опасностями, которые казались мне весьма и весьма преувеличенными. Если бы я только я знала!
Так в разговоре незаметно пролетело время, и начало смеркаться. Я засобиралась обратно на базу – на юге вечерние сумерки очень коротки, и темнота наступает практически мгновенно. Сергей предложил меня проводить.
– Нет, спасибо, не надо, дай мне только фонарик.
– Ты