на них свой приговор. Моя жизнь не может вот так закончиться. А как же мама? Она не сможет без меня.
– Эта сука была в кабинете. Обворовывала нас, – прорычал чей-то голос, а в следующую секунду оба моих запястья вывернули, я едва не закричала от боли.
Разжала кулаки, и всё моё «добро» попадало на пол.
– Конченая наркоманка, – с отвращением произнес второй голос, я вздрогнула.
– Босс, надо её кончать, она всё видела.
Я ничего не видела! Мысленно закричала я.
Услышала шаги, и в поле моего зрения показались чьи-то ноги.
– На меня посмотри, – последовал тихий приказ.
Голос был такой властный, что я сразу же подчинилась. Подняла голову, но на лицо не смотрела. Страшно. Я смотрела мужчине куда-то в область шеи, на которой была татуировка.
– Ты кто такая?
– Я… Я просто уборщица, – прошептала я.
– Не повезло тебе, «просто уборщица».
Мои глаза расширились от ужаса, когда увидела, как мужчина достал из-за пояса пистолет и приставил дуло к моему лбу. Из уголка глаза скатилась слеза. А тело сотрясало от беззвучных рыданий. Я знала, что умолять их бесполезно. Меня не пощадят. Это конец. Перед глазами всплыло лицо матери. Надеюсь, с ней будет всё хорошо… Как же она без папы и меня теперь…
В памяти яркими вспышками начали появляться строки из молитвы…
И я начала говорить их вслух.
Да поможет мне Господь.
2
Юля
Говорят, за несколько мгновений до смерти перед глазами проносится вся жизнь. У меня было не так. Я видела перед собой одно единственное воспоминание – самое счастливое в моей жизни.
Мне тогда только-только исполнилось четырнадцать, и я прошла отбор на международный конкурс по современной хореографии. Меня выбрали из тысячи претендентов! Это был самый счастливый день для меня. Мы с родителями тогда пошли праздновать это событие в ресторан, строили планы, родители говорили, как гордятся мной, я была уверена в завтрашнем дне, а потом… Потом мечты и надежды разбились об уродливую реальность.
Я закрываю глаза, дыхание со свистом покидает лёгкие. Я молюсь. А когда последние слова молитвы произнесены, я решаю, что терять мне уже нечего. Разлепляю веки и смотрю на своего палача. В его страшные, безжизненные глаза. Они полыхают чем-то запретным, тёмным, порочным. Мне хочется отшатнуться, но я не шевелюсь. Дуло пистолета всё ещё приставлено к моей голове.
– Все вон, – говорит тихо, но его голос, словно удар молнии.
Никто не смеет ослушаться, уходят. Мы остаемся один на один. И меня пронзает дикий ужас.
Мужчина рассматривает меня… Смотрит в самую сущность. И я вижу, что ему нравится то, что он видит перед собой. Я начинаю дрожать от интенсивности его взгляда. Каждый волосок на теле встаёт дыбом. Он может сделать со мной абсолютно всё, что вздумается и никто не вмешается. Я боюсь его до дрожи в коленях. Я не наивная девочка и прекрасно понимаю, что со мной может произойти. И смерть – не самое