руку помощи всем нуждающимся, – и потому стал носителем такого странного прозвища. Мог прийти на занятия и беспричинно одарить всех девушек группы цветами, принесенными без всякой причины, такой же охапкой, – раздать, улыбнуться каждой, – а потом тайком наблюдать, как они посматривают на эти цветочки, лежащие рядом с тетрадями на учебных или лабораторных столах. Мог просто подложить кому-то в конспект лист со стихами или громко и без всякой причины на всю учебную аудиторию читать свои стихи или декламировать классиков.
А еще любил петь, напевать, мурлыкать тихонько «под нос» понравившиеся или пришедшие на ум мелодии, песни, арии и пр. Тихонько, почти «про себя», потому что при попытках исполнить их громко, это было не эстетично, как я думал, или как мне казалось.
Но голос у меня был громкий. И потому я, даже не сильно напрягая голосовые связки, попросил галдящую аудиторию выслушать молча объявление комсорга курса нашего факультета. И все услышали и молча его послушали.
– Гусар, можешь зайти после занятий ко мне в комитет комсомола? – комсорг курса, она же девушка Галя лет на пять-шесть старше меня, произнесла уже после лекции.
Я кивнул головой и сразу забыл об этом. После занятий у меня были факультативные занятия, профессиональные кружки, разговор с другом… Я вспомнил об обещании Галине только проходя мимо комитета комсомола института уже так поздно вечером, когда по зданию ходило больше охраны и уборщиц, чем студентов.
– Я пришел и теперь совершенно свободен на сегодня, – послал я свой громкий голос от дверей в полутемную комнату. И только тогда увидел в глубокой тени голову комсорга курса.
– Запри дверь, а то нас очень скоро попрут отсюда уборщицы, – раздался ее голос. – И не ори так громко. Чего ты так поздно? Я тебя давно ждала.
– Дык… Занят был, – и я уселся рядом с ней за длинный стол и начал рассказывать ей, как и чем занимался после пар.
– Я же просила тебя сразу после занятий.
– Вот я и пришел, сразу после всех занятий. Или занятия на кружке гистологии совершенно не надо для студентов?
– Так, не переворачивай навыворот. Я и так устала, чтобы слушать твои глаголы и существительные.
– А что хотела, Галя?
– Помочь тебе хотела. А теперь не знаю, надо ли тебе это. Ты Валю на самом деле любишь, или просто поиграться решил, – она встала со стула и прошла мне за спину.
Валя, – это студентка, учившаяся с ней в одной группе. Параллельной с моей группой. Я души не чаял в ней. Душу готов был за нее продать дьяволу, готов был на всевозможные сумасбродства. Словом, мальчишка был влюблен, как мальчишка.
– А ты об этом откуда знаешь? – я попробовал вскочить со стула, но Галя, стоя у меня за спиной, надавила обоими локтями меня в плечи, не дав даже приподняться. Я трепыхнулся снова, но с тем же результатом.
– А об этом весь курс знает. И не только курс, но и факультет. Возможно, и весь институт.
– Откуда? – взревел я.
– Ну, ты, Гусар, яркий, как-то вот так у всех на виду. Сама не понимаю почему. Как-то так сложилось,