себя.
– Откуда это? – моя ответная реакция его нисколько не волновала.
– Пять лет назад. Коктейль Молотова. Хулиганы бросили в окно продуктового магазина. Начался пожар. Я была на дежурстве. Мы с напарником спешно выводили пострадавших. Зацепило мужчину, пока пыталась сбить с него пламя, попало и на меня. К счастью, напарник был рядом.
Его ладонь снова залезла под подол, наглым образом оголяя бедро.
– Только бедро и немного живот, – поспешила прервать его исследование. – Что? Неприятно?!
Последние спросила с издевкой. Мы столкнулись взглядами – оба упрямые и гордые, что у него, что у меня. Давид неожиданно поднялся, обхватив за талию. Полностью оказалась в его плену, в ужасе осознав насколько мужчина огромен и могуч. Даже я со своими метр семьдесят дышала ему в ключицу. Рефлекторно уперлась в него локтями, но капкан оказался слишком крепок.
– Не люблю изъяны, признаю, – ответил он, приблизившись к моему уху. – А ты сплошной изъян и коррозия в моём доме и бизнесе, только отчего-то чересчур сладкая. Обкатывал немало гордячек, а ты похоже ещё тот Эверест. Считай теперь дело принципа.
– Эверест? – презрительно скривилась я. – Я здесь под твоими правилами. Что тут покорять?
– Даже, если я отымею тебя во всех позах, ты не будешь покорена. Такие, как ты способны отдаться мужчине, но всё равно остаться несломленными. Я не хочу трахать тебя и думать, что это ты снизошла до меня.
– Эта твоя цель? – гордо вздернула подбородок.
– Теперь да, после того, как получил статуэткой по башке.
Давид гадко оскалился и явственно ощутила, как его рука продвинулась выше, а пальцы протиснулись под кружево трусиков. Панически дернулась в его руках, протестуя против подобного вторжения. Крепкая хватка с талии ушла на затылок, и я ощутила себя никчёмной живностью, которую держат за загривок и измываются.
– Не противься, иначе будет больно, – томный рык мне в ухо.
– Не надо… Пожалуйста, – умоляюще пискнула я, понимая, что его пальцы уже вальсируют на клиторе. Боже! Застонала больше от отчаяния, чем от возбуждающих спазмов на дне живота.
– Надо… Хочу, чтобы не покорялась, а хотела меня, как сучка во время течки. Чтобы просила и умоляла трахать тебя…
Не успела выразить протест, как Давид грубо рванул меня к себе, прижав к обнаженной груди. Ощутила жестокое тепло его тела и терпкий запах парфюма, дорогого табака и… Шоколад?!
– Кончи для меня, детка, – прозвучало больше просьбой, чем приказом. – Я ещё зол на статуэтку…
Вальсирующие движения стали интенсивней, а я перестала понимать, как совладать с собой. Отторжение к Давиду ушло в разрез с его профессионализмом. Пружина внутри меня напрягалась всё больше и больше, а тело превращалось в плеть, переставая подчиняться. Его пальцы проникли в меня на всю длину, отчего невольно вскрикнула. Мужчина пленил зубами мою шею, словно хищник терзающий добычу. Поступательные движения свели с ума все рецепторы, взбунтовав каждую клеточку. Это насилие