ним возвышался шест с гирляндой разноцветных пластмассовых бутылок из под пива и кваса…
– Что это за агрегат такой? – спросил Мишка Наклейщиков, с малых лет знавший все марки отечественных и зарубежных автомобилей.
– Это, друзья мои, наш деревенский вездеход. У нас люди горазды на такие изобретения. А зовутся они по – разному: костотряс, шишкотряс, каракат, драндулет – кому, как нравится. Но факт тот, что он любому заграничному джипу сто очков вперед даст… Ну, что ж, грузитесь.
Мы с Мишкой быстро закинули под тент рюкзаки и залезли сами, устроившись на них. Дед Кронид завел агрегат, и мы бойко покатились по полю в сторону леса.
– Нам дороги не нужны, мы напрямки к Вашкам втрое короче путь сыщем. Наш шишкотряс по любой топи пройдет, – похвалился дед Кронид.
– А бутылки-то зачем? – спросил любознательный Мишка.
– А вот ты догадайся, если такой умный.
– А чтобы в лесу издалека видно было.
– Злых духов отпугивать… – то ли в шутку, то ли всерьез ответил Кронид.
Поле закончилось, пошел лес… Когда-то здесь была дорога, но она густо заросла малинником, кустами и багульником. Но шишкотряс легко подминал растительность и ходко продвигался вперед.
Начинало темнеть. Софронов включил фару, и в мятущемся свете ее то и дело мелькали тени больших ночных птиц и перебегавших дорогу зайцев… Как зачарованные, мы смотрели на открывающиеся фантастические картины ночного леса.
Скоро лес кончился, пошло болото, поросшее мелколесьем, затянутое черничником и клюквенными плетями. И тут я поймал себя на мысли, что снова думаю о Гнилом болоте и о ладье с золотом. Вернее, золото меня не так интересовало, как старинная ладья. «Вот бы увидеть ее и в самом деле, походить бы по палубе, заглянуть в трюм, понять, как там все было устроено, где что стояло, хранилось, где они спали, чем питались в походах…»
Тут перед нами в свете луны блеснула глубокими водами речка.
– Это Ковжа, – заметил дед Кронид. – Очень рыбная река. Бывало тут за час я на спиннинг картофельный мешок натаскивал. Окунь и щука в ней – черные, что головешки, потому, что истоки река берет в болотах, в торфяниках…
Костотряс легко преодолевал поля, болота, реки…
Кронидов шишкотряс смело нырнул в реку и поплыл, загребая колесами. А через несколько минут уже выбирался на высокий берег, поросший сосняком вперемежку с березами.
– Перекур! – дед Кронид заглушил каракат, и в лесу стало невероятно тихо, только слышно было, как внизу перебирает струи речка Ковжа.
– Костра жечь не будем, а перекусим бутербродами и чаем из термоса, – предложил Кронид.
Мы уже проголодались и с жадностью ели черный хлеб с салом, запивая горячим чаем.
– Я тут по весне, чуть жизни не лишился, – сказал весело Кронид. – Вот смеху-то было бы.
Мы удивились:
– Странные у вас нравы: человек погибает, а вся округа со смеху покатывается.
– Не спешите, – возразил Софронов. – Сейчас расскажу.