вибрациями.
– А маги? Служители в башнях? – удивился Тавор.
– Многие с сомнительной репутацией, многие жадные до денег, корыстолюбивые, карьеристы, лживые и распутные. А что хотеть от одноэтажного мира, где все крутиться вокруг физических потребностей, – усмехнулась Ханна, – впрочем, естественно, есть особи, которые думают о вечном, но их голос очень тих в этом террариуме низменных страстей.
– И как же спасти планету?
Змея засмеялась, вернее, этот смех больше походил на тоненькое, тягучее шипение, чем на веселый хохот. И если бы не выразительные движения мышц лица, губ, глаз, показывающие доброжелательность, можно было бы принять это звук за агрессию.
– Эта не твоя забота, мальчик, – успокоившись, сказала Ханна, но после этого, опять хихикнула. – Очистить планету от паразитов можно только увеличением чистоты своих вибраций. Но терряне должны пройти этот путь сами. Твоя задача прекратить вредительство на башнях, чтобы Конгломерат мог наблюдать за ними, и вмешаться только в случае глобальной катастрофы, грозящей всем галактикам.
Тавор молча закивал головой, показывая, что понимает, о чем говорит Змея. А потом пожав плечами удивленно выпалил:
– Но как так вышло? Аспиды такие же змеи, как и ты, как большинство здесь и на созвездии. Но вы не такие.
– Тебя преследует прошлое, – лишь вздохнув промолвила Ханна и украдкой утерла скатившуюся слезу.
Но зоркий глас Тавора уловил это движение: «Эмоции?! У Змеи?!». Он попытался поймать ее энергетическое поле, но неожиданный звук, идущий из ближайшей залы с потрясающей акустикой, отвлек его от этого. Это было пение. Песня была тягучая, немного печальная. И голос ее исполнявший – проникновенный и мелодичный. Тавор поймал себя на мысли, что не может сконцентрироваться и растворяется в этом чарующем, немного колдовском пении. Не сказав ни слова, он пошел на манящие звуки, Ханна неслышно «протанцевала» за ним.
Посередине залы стояла женская особь человеческого рода и, словно находясь в каком-то трансе, она, закрыв глаза, раскачивалась и одновременно пела. Тавор отметил про себя, что кости этой особи выдержаны в пропорции, близкой к золотому сечению, что делало тело идеальным. У нее были мягкие черты лица: не высокий, но выпуклый лоб, нос уточкой и пухлые, нечетко очерченные губы, причём верхняя губа была больше нижний, что создавало впечатление, что у девушки «перевернутый» рот. Разглядывая певунью, он невольно остановил свой взгляд на точках перегиба20 ее фигуры.
Словно почувствовав чье-то присутствие, девушка открыла глаза и, заметя посторонних, замолчала. Большие, очень выразительные глаза, в которых словно была отражена «нептунианская» мистика, без страха смотрели на потревоживших ее.
Ханна подползла к девушке и, погладив ее шелковистые темные волосы, улыбаясь, представила:
– Стэя21, это Тавор. Тавор – Стэя.
Лучезарная улыбка коснулась пухлых губ девушки, и мужчина увидел, как вибрации гармонии и спокойствия устремились