орешки щелкает. Вставил мне, конечно, за плохую воспитательную работу с молодыми сотрудниками и в конце приказал: больше внимания уделять воспитанию и обучению молодёжи. Вот теперь я Боба и погружаю в воспитательно-образовательный процесс.
– Жалко мужика, товарищ командир…
– Всех жалеть, жалелки не хватит. Будешь начальником, сам поймешь… Ничего, пусть работает. В последнее время действительно задаваться стал, – Поздняков махнул рукой, отсекая дальнейшие рассуждения по неинтересной для него теме. – Слушай, да хрен с ним, сам виноват, пойдем лучше пообщаемся. Славка идет, Рубенчик, как всэ-э-гда. Ты как?
– Не, Михалыч, извини, не могу. На день рождения подписался, я и так опаздываю, ещё цветы надо купить.
– Что ж, дело молодое – холостое, может, невесту подберешь. Ты учти, пока не женишься, не видать тебе опера, так и будешь ходить в младших.
– Да какие там невесты, Михалыч? Девчонки замужем уже.
– Тогда зачем тебе этот день рождения? Пошли с нами, водки с друзьями попьешь!
– Не могу, обещал.
– Ну, как знаешь.
По тону чувствовалось, Михалыч раздосадован и обижен. Но Нестеров действительно не мог ничего поделать. Такой уж у него был характер. Если что пообещал, умри, но сделай.
День рождения
В полвосьмого он позвонил в дверь квартиры «новорожденной».
– Наконец-то! Раздевайся, снимай пиджак и вешай здесь. У нас как в парилке! – встретила его с поцелуями хозяйка бала Татьяна.
Пристраивая на вешалку пиджак, Нестеров обратил внимание, что рядом висит точно такой же.
«То ли приличных вещей маловато, то ли нас многовато», – мелькнуло у него.
Практически всех за столом он знал, кроме грузина, который пришел с Любашей Китаевой. Этот человек в поле его зрения никогда раньше не попадал.
«Интересно, – подумал Нестеров, – что это он такими маслеными глазками смотрит на нашу Любочку? Очередную жертву нашел джигит?»
Пока Сергей пил-закусывал, на ухо рассказали, что грузин – не просто грузин, а Заслуженный артист Грузинской ССР – две недели назад познакомился с Любой в центральной клинической больнице, где она оказалась со сложным переломом ноги после горных лыж. Томаз, славный сын кавказских гор, попал туда же с переломом руки, который получил на съемках художественного фильма про войну под Москвой. В Тбилиси у него жена и двое детей, но, видимо, на Любашу запал здорово. Эта же кокетка, хоть на костылях, но глазками так и стреляет, так и стреляет! Всю информацию и сопровождающий блок в виде охов и ахов, междометий и причитаний ему выдала Алка Поклонская, их общая подруга.
Нестеров увидел Любочку Китаеву первый раз на сцене МИИТа: она вела концерт самодеятельной песни. Что-то в ней было такое, что сразу запало в душу, какая-то изюминка, чертовщинка. Он хотел за ней приударить, но пришлось нажать на тормоза. Друг-приятель, Юрка Панин, разъяснил диспозицию: Любаша Китаева только с виду эдакая стрекоза, а на деле – железобетон, комиссар в юбке, всякие шашни-машни