солдатские Георгиевские кресты едва ли не из царских рук на полях великой войны полученные. Но вот добрых слов в адрес русских солдат, офицеров и генералов, доблестно в пекле этой войны сражавшихся, по-прежнему не находил». Но это не так! Кроме мемуаров самого Брусилова, вышедших в военные годы, была выпущена в типографии имени Сталина книга профессора Владимира Мавродина «Брусилов» (1943), роман Сергеева-Ценского «Брусиловский прорыв» (19421943), который в 1946 году подвергся критике как «идеологически вредный», но сразу после этого издательство «Советский писатель» выпустило книгу Юрия Слёзкина «Брусилов» (1947). Разве это замалчивание и дегероизация?
Другое дело, что не было создано достойной художественной эпопеи. Конечно, в романах нобелевских лауреатов Шолохова, Пастернака, Солженицына война присутствует, без неё и романов не существовало бы, судьбы героев – не сложились бы. Но всё, связанное с ней с лихвой перекрывается надвинувшимися и решающими для России, всего мира событиями ХХ века – революцией, гражданской войной, Великой Отечественной войной и бурным развитием новой невиданном миру цивилизации, ярко запечатлёнными теми же названными мировыми величинами. Справедливости ради надо отметит, что Первая мировая война в той или иной степени, конечно, всегда оставалась в поле зрения исторической науки, особенно военной. Количество изданий – огромное, что отчасти отражено в библиографии этой книги. Но долгое время о героях той войны можно было упоминать только в связи с их лояльностью к Красной армии, будущим отношением к советской власти. Более-менее объективные исследования, как, например, работы А. Зайончковского «Мировая война 1914–1918 гг.», Л. Бескровного «Армия и флот России в начале века», были настолько редки и малодоступны, что не влияли на общественную мысль, на интересы широкого читателя. Появлялись книги публициста Барбары Такман «Августовские пушки» («Молодая гвардия», 1972) о первом месяце той страшной войны и «Август четырнадцатого» Александра Солженицына, изданная на Западе. Отличительной чертой в описании Первой мировой войны Солженицына была его крепнущая нелюбовь к родине, в отличие от работ западных авторов, отнюдь не изображавших так безотрадно страну – пусть и чужую для них Россию. На фоне книги Такман, отражавшей достижения западной историографии того времени, написанное будущим автором «Красного колеса», выглядело легковесным историческим анахронизмом. В комментариях к специальной монографии прославленного стратега Б.М. Шапошникова, вышедшей при деятельном участии Маршалов Советского Союза А.М. Василевского и М.В. Захарова, констатировалось: «Громадную победу в этой битве (Галицийской) объективные историки ставят выше той, которая досталась немцам в Восточной Пруссии. Автор книги «Августовские Пушки» Барбара Такман, например, пишет, что в Галицийской битве русские «нанесли поражение австро-венгерской армии, особенно ее офицерскому корпусу, от которого она никогда уже не оправилась».
Позднее, в 1974