конечно, не подходит, так… повспоминали с ней школьные годы, помнишь, как мы…
Уговорить дочь съездить на дачу было непросто, но всё же Елена справилась.
– Мам, всё равно денег нет. Зачем?
– Просто посмотрим. Ну пожа-а-алуйста. Мне очень надо. Хочу вспомнить, – умоляла она, скрывая истинную цель.
Юля сдалась, взяла семейную машину, маму, Ромку и повезла их «смотреть» бывшую дачу.
– Ностальгия? – спросили хозяева, конечно же, узнав Елену Дмитриевну.
– Да, немного. Дочь вот семьёй обзавелась, думаем дачку прикупить, а тут вы. Всё же своё, когда-то родное. Муж сам строил, царствие ему небесное. После смерти его пришлось продать, а сейчас… внук вот. Мы пройдёмся? Осмотримся?
Елена оставила дочь с хозяевами, а сама взяла Ромку за ручку и повела в домик.
– Смотри, Рома, это дача.
– Дача, – повторил мальчишка рассеяно.
Дачка была простенькая: участок в двадцать соток, домик щитовой с кирпичной печью в центре комнаты, веранда с деревянными ещё рамами, скрипучий пол из крашеных досок. Новые хозяева оставили всё как было. За почти десять лет ничего не изменилось. Даже люстра самодельная из морских ракушек всё та же. Елена с мужем эти ракушки с Чёрного моря привезли, ездили когда-то в санаторий.
Ромка зацепился взглядом за пыльные ракушки. Долго смотрел, внимательно. Потом так же внимательно обвёл глазами комнату, вдруг выскользнул из бабушкиных рук – и за печку.
– Рома, – только и успела охнуть Елена Дмитриевна.
Кинулась за ним, а он уже кирпичик снизу подцепил и вытащил. Кирпич оказался не целый – половинчатый.
Елена присела рядом.
– Что там такое?
– Твоё, – заулыбался Рома и отодвинулся.
Елена протянула руку в отверстие, нащупала и вытащила скрученные в трубочку и обмотанные целлофаном бумаги.
Развернула их уже в машина. Оказалось, что это старые акции: «Аэрофлот», «Газпром», «Сбербанк». Много акций. Много разных акций.
Вспомнила, что Миша когда-то давно действительно покупал их. Но она совершенно об этом забыла. Покупать акции в 2000-х казалось полнейшим бредом. Друзья смеялись над ним, она его ругала. А он с каждой зарплаты откладывал по чуть-чуть и в тайне от неё покупал.
– Юль, сколько сейчас стоит акция «Газпрома»? – спросила дочку с заднего сиденья.
– Ну-у-у, тысячи три-четыре.
– А «Норильский никель»?
– Не знаю, загугли.
…
– С ума сойти… двадцать две.
Дачу они всё-таки купили.
***
– Опять мухлюешь, Гардиан? – строго поинтересовался старший хранитель.
– О чём это вы? Программные сбои в памяти – дело обычное, знаете же. Многие помнят себя прошлого в начале новой жизни. Сейчас всё подчищу, удалю баги. Ну что, Мишка-Ромашка? – обратился он уже к малышу. – Всё, пора. Опять жизнь с чистого листа. Я буду рядом, но уже незримо. Забудешь меня.
– Пока, – Рома помахал рукой. – Я обязательно найду артефакт в этот раз.
– С кем ты говоришь? – Юля с удивлением смотрела на сына.
– А?