пиджака. Наноткань меняла цвет, как гирлянда, но переводчик никак не мог определиться. В конце концов, устав от мук выбора, он обратился к коллеге.
– Оставляй чёрный. Но обязательно с красным галстуком, – не оборачиваясь, посоветовал Сергей, уже одетый точно так, как и рекомендовал другу.
– Как скажешь. Есть мысли, что будет на нашей встрече?
– Как всегда, – спокойно ответил Сергей, глядя в окно, – Обменяемся любезностями, сядем за стол. Представитель заказчика скажет что-то вроде «Много о вас наслышаны. У нас в стране вас уже называют…» и дальше несколько похожих вариантов развития диалога. Это ведь деловая встреча, а не шекспировская пьеса.
– Кстати, Шекспир творил всего около двадцати лет, я читал… Впрочем, неважно. Надеюсь, ни в одном из твоих вариантов я не рушу российско-израильские отношения. Или, ещё хуже, контракт «Заслона».
Телефон в номере издал старинный звук, похожий на «о-оу», и над ним появилась голограмма в виде тучного израильтянина по имени Хаим, который исполнял роль сопровождающего для командированных из «Заслона». Это был вылитый Карабас-Барабас, променявший театр кукол на скрипку и кипу.
– Шалом, уважаемые гости! Надеюсь, вы успели отдохнуть! Транспорт уже подан.
– Благодарю, мы сейчас спустимся, – ответил Сергей.
– О, нет-нет! – замахал руками Хаим, торопясь их остановить, – Наоборот, поднимайтесь на крышу! Вертолёт вас ждёт там, а я жду внутри вертолёта, хе-хе!
Обстановка на крыше была как в рекламе лака для волос, после использования которого укладка выдерживает и зной пустыни, и ветер под тридцать метров в секунду. Полы пиджаков трепетали, как флаги, а галстуки просились развязаться и улететь. Русские инженеры поспешили поскорее подняться на борт.
Хаим прищурился, с удовольствием отмечая удивление на лицах гостей. Он понимал, что его начальство планировало достичь именно такого эффекта.
– Обыкновенная израильская машина скорой помощи! – Хаим постучал ладонью по металлическому корпусу и запустил автопилот.
– В таком случае, не стоило лишать граждан вашей страны столь важного транспорта ради экономии нашего времени, – дипломатично заметил Сергей.
– О, нет! Поверьте, таких машин у нас предостаточно, хе-хе! А как обстоят с этим дела у вас, в России?
– У нас такого нет, – с восхищением пробормотал Александр и тут же получил незаметный пинок от Сергея.
– Мой коллега, конечно же, имеет в виду американские дотации.
Разговор смялся, как испорченный черновик, и упал вниз, в каменную пустыню. Александр ошалело посмотрел на друга. В глазах его читалось выражение «ты что творишь?!» – вернее, читалось бы, если бы Сергей хоть раз взглянул на коллегу. Но инженер и так знал, что сейчас происходит на лице переводчика, потому и не оборачивался. Он не сожалел о сказанном: это чувство не смогло бы пробиться сквозь прочную броню из общей эрудиции, знания ситуации и истинного патриотизма.
Пустынные пейзажи внизу скоро стали сменяться урбанистическими. Небоскрёбы, проспекты, яркие огни – пунктом назначения была явно не клиника в древнем, консервативном