дальнейшую жизнь. Если получится – то, потом и ей помочь, а – не получится – значит – не получится. Главное здесь то, что ты сама это решила и сама это сделала, а мама здесь не при чем. Оставим ей записку на видном месте, чтобы она обязательно нашла…»
На том и определились. Так как ни бумаги, ни карандаша в доме не нашлось, Мария достала из сундука небольшое полотенце, потерла пальцем внутри кухонной плиты и крупными печатными буквами, написала пальцем (сажей) по полотенцу: « Мама – прости. Так больше не могу. Ушла в Александровск. Искать не надо. Сама тебя найду». Город Александровск (нынешнее Запорожье) был в восьмидесяти верстах на север от Каменки – Днепровской, по левому берегу Днепра, а главное, в нашем случае – в сторону, прямо противоположную от Никополя…
Молодые люди посидели еще немного в доме (вдруг мама еще придет!), потом – быстро оттуда ушли.Это был уже не их дом, их дом теперь должен быть там, где они будут вместе! Мария давно уже приготовила то, что надо было взять с собой, так что сборы были недолгими. Они посидели на дорожку, потом взялись за руки, подошли к висевшей в углу иконе и вместе попросили у Господа благословления на свою будущую жизнь. Затем закрыли входную дверь дома, и пошли к лагерю солевозов. Там давно все спали, Петр подсадил Марию на свою подводу, влез сам, они закутались в его свитку, крепко обнялись и так и лежали то, недолгое время, что оставалось до утра у короткой летней ночи. У обоих было такое ощущение, что они будто бы вообще вместе родились и никогда не расставались. Говорить ничего не надо было –все было понятно без слов…
На рассвете, когда двинулись на мост, Петр шел впереди своей воловьей упряжки, ведя её на длинном налыгаче, а Мария, укутанная в большую петрову свитку, лежала между мешками под тентом, и никто даже не подозревал, о её присутствии на повозке.
Благополучно переправившись через Днепр, все поводы собрались вместе. Дальше пути их расходились, Петр оставался в Никополе, а вся остальная ватага, поворачивала на север, продолжая путь в свои края. Тепло распрощавшись с атаманом и товарищами, с которыми почти породнился за время поездки, Петр попросил, когда они будут ехать мимо его усадьбы, – сообщить родственникам, что Петр уже в Никополе, и скоро тоже будет дома. Про Павла пока ничего не говорить – кто знает, что там, может быть еще, и он прибудет. По обнимались на дорожку – и разъехались…
Петр с Марией, уже ни от кого не скрываясь – поехали домой к сестре Елене.
Сестра вначале растерялась, когда увидела рядом с Петром, вместо брата Павла, молодую девушку; потом очень обрадовалась, когда Петр все рассказал – и откуда она, и как они познакомились, и как она его ждала, и как он её взял с собой. Мария сразу понравилась Елене, и та радостно подчеркивала, что теперь и у неё будет родная сестра, а то все братья, да братья. Погоревала об исчезнувшем Павле, выразила надежду, что все образуется, а потом спросила – какие у молодых планы не ближайшее будущее…
Петр сказал, что, несмотря на проблему с Павлом, он решил