солнца сразу. Он испарялся на её глазах, и это напомнило время, когда также светился Рудольф…
Но дальше всё пошло совсем не по прежнему сценарию. Недостойные подробности были стёрты сразу после реализации сближения с тем, кто был настолько не нужен, что умри он внезапно, было бы только облегчение. Поэтому она и теперь не допустила его на территорию своих личных воспоминаний, а сразу же перешла к высоким обобщающим размышлениям. Она впала в помрачение ума в буквальном смысле, её заволокло тьмой, облачностью беспросветной…
– Как там дела у Робина? – неожиданно спросила мама, лелеющая надежду на воссоединение дочери с отвергнутым мужем.
– Если ты думаешь, что я начну тебе лить бальзам на душу о Робине, твоём милом зяте, как же ты заблуждаешься! Он растаял в беспроглядном мареве для меня навсегда!
– А жаль. Такой светлый, мягкий и даже застенчивый, добросердечный, обладающий тем ни менее богатым жизненным опытом. Реализованный профессионально, творческий человек. Не припомню уже, когда подобных и встречала… Вокруг таких давно нет, только в прошлом и были. Почему всё и всегда в мире людей меняется к худшему? Люди становятся всё грубее и пошлее, хотя техническое развитие идёт по-прежнему с завидным усложнением.
– Тут ты попала в точку, он прошлое во всех смыслах. Он же и по возрасту мне как отец. Какой там может быть юношеский свет в очах и стеснение! Папин смехотворный проект моего счастья с его личным другом пусть так и останется его личным промахом, если не сказать, чего похуже. К тому же я не подросток, чтобы читать запоем его фантастические повести для детей, а после любить его возвышенной любовью. Или ты думаешь, что этому застенчивому фантасту такая любовь нужна? Ему подавай раскованный и творческий секс с женщиной роскошных форм и восприимчивой психикой к тому же. Со мною. А мне он надобен, сентиментальный хлюпик, вместе со своими запросами «супермужчины»? Нет. Мне надобен кто-то другой. Настоящий уже и страстный мужчина, роскошно сложенный, а не воображающий о себе то, чего в нём нет. Повезло ещё, что меня с фантастом Робином разделяет самый настоящий океан, это даже при космических возможностях даёт некую иллюзию утешения, что расставание необратимо.
– Зачем же ты вышла замуж за Робина? – бесполезно отчаянно произнесла мама.
– Венд первым женился, как в овраг свалился. Я металась, я не понимала, куда себя деть. А тут папа со своим другом… вот Робин и подхватил, подставил утешающие объятия. Разве я знала, что прозрею сразу же после первой брачной ночи? А Робин ведь такой приличный, до оформления отношений в госучреждении даже прикасаться не спешил. Хотя и я сама не рвалась к тому… и этот чудовищный привкус реально плотских и не разбавленных даже крупицей любви отношений!
– Робин давно был влюблён в тебя, так нежно и безответно, – вставила мама, всегда относившаяся к Робину Бёрду с глубокой симпатией, и он платил ей тем же.
– Может, и да… но я не могла впустить в себя ни единой его живой молекулы,