и говорить, что теория Бетэ вызвала самый резкий отпор и всестороннюю критику со стороны других знатоков жизни насекомых. Не останавливаясь на ней подробно, укажем лишь две наиболее интересные статьи – Васмана10и Буттель-Рипена11. Едва ли нужно говорить, что и оба этих автора, и ряд других, не менее известных, специалистов категорически отказались присоединиться к Бетэ и рассматривать сложнейшую инстинктивную жизнь насекомых, как подобный рефлекторный механизм.
Подобным же образом ряд различных зоопсихологов и просто биологов подвергли не менее суровой критике общую теорию Леба о сведении всех инстинктов животных к одним тропизмам. Несостоятельность последней для каждого непредубежденного человека настолько ясна сама по себе, что мы можем не останавливаться здесь на этом. Укажем лишь, что подробную критику воззрение Леба в имеющейся на русском языке литературе можно найти, во-первых, в упомянутой выше книге Васмана и, во-вторых, в одной из книг Вл. Вагнера12, который остроумно называет теорию Леба «монизмом снизу», противопоставляя его «монизму сверху», который готов мерить психику всех животных человеческим масштабом, доходя до признания разумной деятельности даже у простейших.
Итак, несмотря на наличность теории Леба, Бетэ и других, мы все же с полным правом можем сказать, что психическая жизнь животных, по крайней мере, высших, т. е. позвоночных, членистоногих, моллюсков, сводится, главным образом, к инстинктам, которые достигают у многих из них необычайной сложности. Что касается до рефлекторных актов, то у высших животных, как и у человека, они играют подчиненную роль, и изучение их есть и здесь предмет не столько психологии, сколько нервной физиологии. Вл. Вагнер вполне правильно определяет в качестве психической деятельности лишь инстинкт и разум, противопоставляя им деятельность допсихическую, рефлекторную, которая, по его мнению, лежит уже за пределами психологии в точном смысле слова (см. его «Биологические основания» т.II, гл. 1).
Богатство психической жизни животных инстинктами и делает ее особенно интересным объектом изучения для психолога. Инстинктивных актов много, конечно, и у человека, но они маскируются здесь разумною деятельностью, высшими волевыми и сознательными актами, изучением которых и занята, главным образом, психология человека. В частности у последнего инстинкт, т. е. врожденный автоматизм, может быть смешан с привычкой, т. е. результатом личного упражнения, который стал уже стереотипным, хотя эти два рода явлений не имеют между собой по своему истинному характеру ничего общего. Зоопсихология тем и важна для нас, что в ней мы знакомимся с низшей ступенью психической жизни, инстинктом, притом в его наиболее чистой форме.
Таково значение этой дисциплины и мы должны остановиться теперь на вопросе, каковы те приемы, с помощью которых зоопсихологи изучают инстинкты животных, какими методами для своих целей располагает психология животных. –