не только по размерам, но и по тому, что перед ним собрались люди – десятка два. Не заглядывая внутрь, они прислушивались, что там происходит; на лицах отражалось изумление и тревога. Одни подходили, другие отходили, недоуменно крутя головой, оставшиеся переглядывались, обменивались замечаниями.
При виде Снефрид все расступились. Пробежал многозначительный ропот. Снефрид не успела ни о чем спросить – изнутри раздался крик боли, и народ отшатнулся от шатра.
Асвард откинул полог, просунулся внутрь.
– Как тут? Все то же? Мы лекарку привели. Заходи, Снефрид.
Придерживая полог, Асвард посторонился, давая ей войти.
В шатре, среди разбросанных вещей, находились двое: Хлёдвир и немолодой коротко стриженный бородач, которого Снефрид часто видела возле него – раб, прислуживавший господину в дороге. Хлёдвир, в одной сорочке, лежал на спине, широко раскинув ноги; тело его содрогалось, а лицо с закрытыми глазами было искажено му́кой.
– А-а-а-а! – вскрикнул он опять, будто его ударили.
– Давно это началось? – Снефрид бросила изумленный взгляд на раба.
– С рассветом, – хмуро ответил тот. – Разбудил меня, кричит, воды отошли, воды отошли! Я гляжу – и правда, штаны на нем мокрые насквозь, подстилки мокрые… понятно, чем пахнет. Во-о-от… Поменял ему подстилки, забрал штаны, переменил рубаху, дал чистые ему – не хочет надевать. – Он кивнул на смятые шерстяные штаны, валявшиеся возле ложа. – С тех пор вот стонет, корчится. Во-о-от… Говорит, что…
– А-а-а-а! – Хлёдвир снова закричал и задергался. – Ну где же… где же повитуха? Приведите мне скорее… кого-нибудь… кто мне поможет… иначе я умру… умру от этой боли… А-а-а-а! Какая боль! – во весь голос завыл он. – Схватки! Такие жестокие… Меня разорвет… А-а-а-а, разрывает! Я истекаю кровью! Я умираю!
Зажав себе рот рукой, Снефрид бросила потрясенный взгляд на Асварда и Кетиля. Те, немолодые, бывалые, много чего повидавшие мужчины, смотрели на своего товарища со смесью брезгливого ужаса и жалости.
– Хлёдвир! – Пересилив себя, Кетиль наклонился над ним. – Дружище, что с тобой происходит? Что у тебя болит?
– Что… происходит… А-а-а-а! Неужели не видно? – Хлёдвир дергался всем телом, изгибался и корчился, не открывая глаз, речь его прерывалась вскриками. – Я ведь рожаю! О боги… какая боль! Помогите же мне! Фрейя! Фригг! Добрые дисы! А-а-а-а! Где же повитуха? Приведите же ее скорее!
У Снефрид слезы выступили от потрясения и ужаса. Рожающую женщину она видела лишь день назад, но обнаружить в том же положении мужчину… Молодого, здорового, полного сил мужчину, который лежит, раскинув ноги, будто готовится выпустить из чрева дитя… О таком жутком колдовстве она даже никогда не слышала. Неудивительно, что Асвард и Кетиль бледны от ужаса.
– Мы-мы привели тебе п-повитуху… – заикаясь, пробормотал Асвард. – Вот она. Если она тебе не поможет, то я не знаю… Ну, п-поговори с ним, – он оглянулся на Снефрид.
Стиснув зубы, чтобы не стучали, а заодно подавляя неуместный, лихорадочный смех, Снефрид подошла и, как недавно Катлу, взяла Хлёдвира