с каждым укусом секунды, которых от боли не шестьдесят, а все триста. И тут даже у тракториста, нигилиста-эксгибициониста самоуверенности не хватит, засмущается бедолага: почём ему знать, что во временных искажениях материя имеет свойство не только растягиваться и раздуваться, но сморщиваться и скукоживаться, раз на раз, как говорится.
Но его положение от этого не особо менялось, он даже задумался, что лучше: один, но физический и разовый х*й по губе или постоянное множество ментальных х*ёв перед носом.
Разумеется, этот вопрос имеет актуальность у мужчин гетеросексуальной принадлежности, остальные ориентированные в других направлениях, лишь исключение для очередного повода задуматься о своём скоропостижном детстве и сопутствующих травмах, авариях и драмах на этой хрупкой дорожке невинности, не всегда ведущей к зрелости.
Задумался бы и не раз, если бы не преследующая мысль о смерти. Что если он умрёт вот сейчас? А есть ли разница? Пусть и потом. Главное смену отработать, отстоять без происшествий, кровные суточные заработать и всё. Если не всё, то обязательно быстро потратит и еле дотянет до следующей заработной платы.
Как я всех обманул, обхитрил, ни за что получаю зарплату, бесплатный проезд, дополнительные дни к отпуску и плюс тринадцатую к концу года. Ну и пусть, что дерут три месяца до 13ой, ни во что не ставят, зимой отморозить можно всё, зато зимы нынче не длинные, не лютые. Главное в январе пост прошлогодних салатиков протянуть на пол месяца, а там и на диету из дошираков и шаурму можно. Не, ну а что? Куда сейчас то ещё устроится? Кто возьмёт? Вон какая нестабильная ситуация в нашей стране. Ну, да, пятый год, ну подумаешь! Зато стабильно, под крышей, иногда в тепле.
Он вспомнил неприятное путешествие, которое было выражено психическим помутнением год назад. Вспомнил и замер в страхе, тело завопило. Совсем забыв о том, что стоит в вестибюле станции метро «Полежаевская», он нервно достал сигарету и зажёг её.
Вспышкой огня мрачные воспоминания отхлынули, как если бы были тьмой, а дурные мысли постепенно испарялись в ритм тления сигареты. Будто сама бабушка Смерть отцепилась от его шеи и приобняв за плечи, велела ждать своего часа, вернув времени привычный уровень отчаяния. Ту скорость, которую привыкли отсчитывать циферблаты.
Мир пошатнулся, опьянев, побагровел, а после разлился разнообразными красками. Всё вокруг оживилось, преобразовав унылую монотонную динамику в душещипательный танец. Никотин заполонил всё пространство, придав исключительно сакральный смысл воздуху.
Даже обозлённая женщина средних лет отчаяния, одетая в униформу «синего пингвина» не орала, а пела в его сторону:
— МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК! Здесь НЕЛЬЗЯ, НЕЛЬЗЯ курить. Вам ли, как сотруднику не знать этого?
Секунда забвения улетела с первым облаком дыма изо рта.
— Разумеется, – поспешно потушив сигарету об руку под