переночуешь у нас. Отдохнешь. И за детьми присмотришь. Боюсь на минуту теперь оставлять. А завтра пойдешь, куда тебе надо, – Рихард, суровый сильный мужик, просительно заглядывал мне в глаза.
Набивать себе цену и говорить, что прямо не знаю, как и быть, я не стала.
К тому же я была просто счастлива хоть на одну ночь получить крышу над головой.
– Хорошо, я согласна.
Малышня, изо всех сил растягивающая трапезу, возликовала.
– Лиз, оставайся с нами! – дружно воскликнули они, несмотря на то, что от усталости у них закрывались глазки.
– Останусь, – заверила я. – От вкусной еды и чувства безопасности меня тоже клонило в сон. Но впереди разборки с Эммой. И что-то мне подсказывало, что уклониться от участия в этом не получится. Ведь я свидетель, и должна подтвердить, что дети были найдены в лесу и им угрожала опасность.
Поэтому я проморгалась и настроилась на неприятности.
И они не замедлили нарисоваться. Рихард на обратном пути забрал из храма священника, чтоб подать прошение о расторжении брака.
На мое счастье, тот оказался милым старичком, который закрыл глаза на отсутствие метрики у свидетельницы. Сгорая со стыда, я опять соврала, что отстала от родственников, а все мои вещи и метрика у них.
Очевидно, чудовищность поступка Эммы так потрясла старичка, что он даже не стал допытываться, чего меня занесло в лес, если путь лежал к городу, а не в чащобу. Он одарил меня своей милостью – помахал крестом перед носом и благословил.
Зато Эмма стала моим личным врагом. Рихард, заручившись поддержкой церкви, выгнал жену из дома. Подбирая свои шмотки, которые вылетали из личных покоев супругов, она орала, что ненавидит меня и что я еще глубоко пожалею, что появилась на этом свете.
Я усмехнулась. Испугала кота сосиской! Да я только и делаю, что жалею о своем непродуманном желании и появлении на этом конкретном свете! Каждую минутку, свободную от вытаскивания себя из всяких неурядиц, которые щедро сыпятся на мою голову!
Да лучше б я сейчас ночевала в подсобке в кафе и растравливала душевные раны, чем вот это все!
Усевшись на обочине на свои корзины и узелки, она, наверно, решила дождаться первого, кто согласился бы ее довезти. Несмотря на то, что она оказалась такой же беглянкой, как и я, даже капли сочувствия я не нашла в себе. Вообще за такое прибить надо! Или на крайний случай, в тюрьму посадить. Меня вон ни за что на веревку привязали!
– Лиз, пойдем в дом, – позвал меня Рихард, давая понять всем остальным, что концерт окончен.
Постоялый двор «У Рихарда» был вполне приличным заведением. Забыв об усталости и страхах, я с любопытством рассматривала помещение. На первом этаже располагался обеденный зал и кухня. Каменные стены украшены гравюрами со сценами охоты и канделябрами. В небольших проемах для окон – настоящие витражи. Насколько я понимаю, удовольствие не из дешевых… Но возможно, именно они и создавали атмосферу настоящего замка, а не дешевой забегаловки. Прочные деревянные столы были идеально