людей добрых отстанешь, Гапон! – раздался в ответ низкий и мрачный женский голос.
Словно не слыша в голосе женщины раздражения, Гапон добавил:
– Тот, чернявый, сразу видно – дурак. А дураки опасны… Того ж, на печи, пожалуй, можно будет использовать…
Однако вернемся к нашему герою.
Расправившись с дровами и потирая многочисленные синяки, Иван приблизился к перепуганному Емеле.
– Познакомься-ка с моей левой рученькой! – крикнул Иван и отвесил Емеле оплеуху.
Емеля охнул.
– Познакомься-ка и с правой рученькой! – продолжил Иван.
Емеля ахнул. Потер горящие огнем щеки и удивленно констатировал:
– Левая рука у тебя покрепче будет. Левша, что ли?
– Левша, – смущенно признался Иван. – Переученный, правда…
– Так и я левша!
Недавние враги потупились.
– Ну что, разойдемся, что ли?.. – предложил Иван.
– А может, сперва поужинаем, богатырь? – предложил Емеля.
Польщенный Иван улыбнулся.
– А с поленьями ты лихо управлялся, – признал он. – Я уж думал – не сдюжу!
Емеля зарделся.
– Я трактир один знаю, – начал он. – Медовуха там знатная…
– Медовуха – это дело.
Не сговариваясь, Иван с Емелей собрали с земли щепки и запихали их в печь. Потом Емеля взобрался на лежанку, Иван – на коня, и новоиспеченные друзья неспешно двинулись к трактиру.
– Я печи-то люблю, – смущенно признался Иван. – С малых лет на загнетке валялся. Зола теплая, сажа мягкая… Мамка парным молочком поит. Лепота! Одна беда – отмыться толком не могу. Зола аж до костей въелась.
– Ничего, – махнул рукой Емеля. – Сходим как-нибудь в баньку, отскребем…
– А ты зачем в стольный град пожаловал? – поинтересовался Иван. – В богатыри?
– Не, куда мне в богатыри-то… – Емеля склонился с печи и прошептал Ивану на ухо: – Любовь у меня. Царевну полюбил.
– Какую?
– Несмеяну, дочку Владимирову. Вот рассмешу ее да и получу в жены. Еще и полцарства обещают.
– А как рассмешишь?
Емеля засмущался:
– Да… Есть у меня одна примочка… Справлюсь.
За разговором и не заметили, как до трактира добрались. Народ на улицах дивился, но охальничать не спешил. Видать, булава Иванова производила хорошее впечатление на заносчивых киевлян.
У трактира Иван слез с коня, бросил поводья подбежавшему мальчишке-половому и велел:
– Задашь меру овса да протрешь досуха. Не ленись, а то обижу.
Иван двинулся в гостеприимно приоткрытые двери трактира. За его спиной Емеля втолковывал половому:
– Нарубишь дров, только осиновые не бери, бери березовые. От них жара больше, а копоти меньше. Золу выгребешь. Приду – проверю!
Свободный стол нашелся не сразу. Пришлось выгрести из-за него четверых пьяных киевлян да отнести их к двери. После этого друзья уселись друг против друга и лукаво переглянулись.
– Медовухи! – гаркнул Иван.
– Зелена