Она обняла Вери, и брат порывисто прижал ее к себе.
– Аньис, прости меня, – прошептал он ей на ухо. Худой, чуть выше нее, темноволосый, теперь он был одет во вполне приличный костюм цвета охры, в то время как Аньис помнила его, не снимавшим старую отцовскую рубашку и холщовые штаны. Мать и младшие дети тоже были одеты куда приличнее, чем раньше.
– За что? – громко удивилась Аньис. Старший брат всегда был ей лучшим другом.
– Я должен был защитить тебя! – громко сказал он и с вызовом посмотрел на мать. – Можно было по-другому. Мне семнадцать, я мог бы пойти служить в армию, получал бы жалование и помогал вам. Но я слушал отца, который боялся, что меня отправят на границу, и я погибну…
– Сынок, но ведь… – прошептала Арсана.
– Даже, если бы я погиб, Аньис была бы свободна, а вы получали бы пенсию, назначенную господином Эль семьям погибших военных, – строго отрезал Вери.
Аньис погладила брата по плечу.
– Вери, у меня все хорошо, – тихо сказала она. – Так лучше.
Видимо, ее тихий решительный голос что-то разжал внутри Арсаны. До этого она стояла в стороне, обнимала младших дочек и боялась подойти к старшей, даже обратиться к ней. Но теперь она, не задумываясь, передала младшую дочку Вери и кинулась к Аньис. И принялась со слезами на глазах оглаживать ее, так же как перед расставанием.
– Доченька моя, такая красивая стала… Умница моя… Я знала, что все будет хорошо! Ты ведь такая хорошая! – приговаривала она. А Аньис сидела, не двигаясь, как истукан. Ей казалось, стоит пошевелиться или ответить матери, и боль в сердце взорвется слезами. А это… это она не могла. Признать, что родители были правы, поступив так, как поступили, виделось ей предательством себя.
– Зайди к нам, доченька… Отец так страдает… – просила Арсана. – Мы по тебе соскучились…
Аньис сглотнула рвущиеся слезы и распрямилась, как учила Карра. «Всегда, чтобы ни происходило, держи спину прямой, сохраняй достоинство. В мире слишком много сил, которые хотят его отнять. Ты должна сама хранить его. Никто за тебя этого не сделает», – говорила она.
В этот момент трехлетняя Вильяс подошла к Аньис и прижалась к ее ногам
– Анис, приходи, – сказала она, с улыбкой посмотрев наверх, в лицо старшей сестре.
И старшая не выдержала. Из глаз потекли неуправляемые слезы.
– Может быть, потом, мама, – стараясь не расплакаться совсем, сказала она. – Сейчас я должна вернуться обратно…
Но домой она не поехала. Времени на самом деле было сколько угодно. Просто нужно было расстаться с матерью, прежде чем лед в душе не растаял до конца. Почему-то ей казалось, что время для этого еще не пришло. Она поехала к Кьясе с Аббой и Арбаку с Каррой. Ведь обещала им приходить, если сможет. А те встретили ее как родную.
– Нет, я все понимаю, – сказала Карра, строго оглядев ее. – Но это платье больше не надевай. Что ты, попрошайка какая – ходить в коричневом и без украшений? Кошмар!
Вечером того дня Аньис сидела у себя в комнате и плакала. Она поняла,